— Бред…
— Её имя в списке Предвестницы, — сказал Карл Масур. — И оно там появилось не просто так. Как рассказала Офелия, вы хорошо знакомы с моей женой и представляете, какую угрозу роду Остин несет эта женщина.
— Более того, — продолжила Офелия. — Вы тоже совершали грех, хоть и не знали этого. Дело в том, что ваш отец зачал маркизе Александре Остин дочь, которая в скором времени пошла по линии матери и в скором времени родила Мирцеллу, которую вы знаете, как королеву Фрагиль. Ваше Величество, вы все это время спали с сестрой.
— Вообще-то, с племянницей, — поправил Карл, почесав затылок от того, что в этом он недалеко ушел от короля Леонида, когда спал с Алексой Масур, со своей племянницей.
— Это полный бред! — расхохотался Леонид. — Вы выжили из ума?! Мало того, что привели в мой дом врага, который хочет окончательно обокрасть королевство, так ещё и обвиняете меня в связи с племянницей? Кто поверит в эту чушь? Вот что я вам скажу, милорд Масур. Ни вы, ни ваша незаконнорожденная дочь не получите мою корону. Я много лет правил Фрагиль. И не позволю, чтобы враги и иноземцы устанавливали тут свои правила и плели интриги. Никто не поверит в то, что я спал со своей племянницей. Черт возьми, я сам в это никогда не поверю!
— Это может доказать только маркиз Бомонд Колер, семья которого и готовила весь этот заговор, — сказала Офелия. — Можете нам не верить. Хотя вы всегда можете спросить Мирцеллу Гордон о том, почему она убила моего дядюшку без ведомой причины и почему она сожгла дом. Может быть, все дело в том, что она узнала правду и не собиралась отказываться от трона?
— В любом случае ваша власть подошла к концу, Леонид Гордон, — подытожил Карл. — Не отдадите трон нам, все будет ещё хуже. Не заплатите Шадаш-Тарза, временный император сожжет город и королевство. Если вы каким-то чудом сможете найти деньги, вам придется отдать своего наследника и пятьдесят молодых женщин империи. Люди с этим не согласятся, а защищаться вам нечем. Даже если сможете отстоять свою власть, подавите бунты и сохраните корону, остается Предвестница. Я знаю Алексу лучше прочих. Будьте уверены, она придет за головой Мирцеллы Гордон, а заодно убьет всякого, кто позволил её брату умереть.
— Справляясь с одной проблемой, вам придется решать другую, Ваше Величество, — сказал Ричард Дориан. — Рано или поздно, ваша власть померкнет, а трон и власть захватят.
— Если хотите выжить и защитить наследников, откажитесь от короны в мою пользу, — потребовала Офелия.
Леонид Гордон поморщился от ярости.
— Меня окружают лицемеры, предатели и падальщики! — зарычал он. — Убирайтесь с моих глаз, выродки! Я никогда не отдам корону! Слышишь меня, Офелия де Оран, или как тебя зовут на самом деле. Ты не получишь Фрагиль, поняла?!
— Пусть солнце, звезды и луна помогут вам и направят вас, Леонид Гордон… — тяжело вздохнула она. — Вы сами выбрали этот путь.
Особа королевских кровей
***
Слухи разнеслись быстрее ветра. Люди узнали, что империя снова собирается поживиться на глупости Леонида Гордона и хочет отобрать ни в чем неповинных женщин. До архиепископа дошли сведения, что король спит своей племянницей. А последний гвоздь в крышку гроба забил побег маркиза Бомонда Колера, который стал причиной массового дезертирства. Королевство Фрагиль лишилась армии. Солдаты бежали домой, по лесам, начали сбиваться в шайки и делать все, чтобы не повторить судьбу армии генерала Маршалла Рэнделла. В городе начались беспорядки. Обычный люд схватился за оружие, а в толпе все чаще выкрикивали слова ненависти в адрес короля.
Тарлатан начал захлебываться в крови. Обезумевшая толпа уничтожала все на своём пути. Первыми под руку попали придворные, живущие в купеческом квартале, куда люди вломились, пробив брешь в обороне городской стражи. Было убито порядка полусотни графов, дюжина маркизов и несколько герцогов. За время бунта сгорел весь квартал, посреди которого устоял только банк, куда чернь не могла вломиться из-за огромного количества солдат, оберегающих богатства герцога Дориана.
Понимая, что банк не захватить, чернь взяла на прицел королевский дворец, который, к огромному сожалению, охраняли куда слабее. Люди окончательно решили свергнуть короля, поэтому выжгли половину города, спалили несколько трактиров и направились во дворец.
Хаос и беспорядки продолжались больше недели. Временный император Кабыл не рисковал подходить к городу, потому что понимал, что Леонид Гордон не в силах остановить своих подданных. И он был прав. Люди с легкостью пробили брешь во дворце, поубивали королевскую гвардию, изнасиловали фрейлин королевы, а саму беременную Мирцеллу Гордон изнасиловали, выпотрошили вместе с плодом греха, после чего отрубили ей голову и посадили её на пику. За будущую мать не осмелился вступиться даже архиепископ, который хотел свершить все по закону. До короля чернь так не добралась. Понимая, что все закончилось, Леонид Гордон выпил яд и покончил с собой. Однако с этим никто не согласился. Толпа отрубила монарху голову, с которой ещё несколько дней баловались как с мячиком.
Ещё одна династия могла кануть в небытие. Однако Карл Масур, участвующий в бунте по приказу молодой королевы, смог спасти единственного уцелевшего наследника и бастарда короля, Адама де Дюпона. Восьмилетнего мальчика спрятал у себя сам маркиз Бомонд Колер, принимавший активное участие в свержении старой власти.
Спустя неделю бунты прекратились. Герцог Ричард Дориан, вышедший к толпе, попытался взять власть в свои руки, однако потерпел неудачу. Он с трудом смог избежать расправы и спрятаться с дочерью в банке. После него появилось ещё пять кандидатов. Кому-то повезло больше — их отпустили, кому-то не повезло совсем — их головы добавили к голове Мирцеллы Гордон, торчащей на пике. Никто не мог остановить обезумевшую толпу. Беспорядки вспыхнули с новой силой и продолжались почти месяц.
Когда все начало затихать, а мертвых проституток продолжали вылавливать из канав, герцог Карл Масур, маркиз Бомонд Колер и герцог Ричард Дориан стали собирать сторонников, который смогли уцелеть в восстании. Каждый преследовал свою цель, однако в итоге все выжившие придворные собрались в главном зале дворца, где уже начали убираться слуги. Трона не было, поэтому было решено использовать обычный табурет, с которого каждый желающий назовет имя претендента на трон.
Пока взрослые голосовали, Офелия сидела на лесенке рядом со своим другом шутником, Адамом де Дюпоном. Дети сидели тихо, потому что эхо в главном зале было громкое, а все эти люди, решающие судьбу королевства, говорили довольно тихо.
— Прости, Адам, — едва слышно промолвила Офелия. — Честное слово, я не хотела, чтобы все так закончилось.
— Ничего, — тяжело вздохнул бастард покойного короля. — Архиепископ и милорд Колер мне уже все объяснили. Я и не знал, что отец спит с моей кузиной. Как это может быть, Офелия? Разве он не знал?
— Никто этого не знал, — пожала плечами Офелия. — Мирцелла Гордон была родной сестрой Лилианы Рэнделл, а ведь они не были похожи друг на друга. Как в этом случае понять, кто с кем занимается любовью и от кого рождаются дети? Кажется, взрослые и сами перестали это понимать.
— Архиепископ сказал, что твой отец тоже спал со своей племянницей. Это правда?
— Наверное, я уже ничего не понимаю. Только Карл Масур мне не отец. Он так себя называет, но это не так. Я дочь неба.
— А что это значит?
— Это означает, что моим отцом был сам Бог, — улыбнулась Офелия. — Не по-настоящему, конечно. Так выражаются в империи. На самом деле у меня больше нет отца.
— Где же он? Ты вроде бы говорила, что он мертв.
— Похоже, так и есть.
Взрослые продолжали вести споры, переговоры, дебаты и выборы. В какой-то момент выборы нового короля переросли в жаркий день на базаре, где продают фрукты, овощи, мясо и вещи. Только дворяне торговали не вещами первой необходимости, а титулами, детьми и наследством. Один так вообще пытался занять трон посредством продажи трехлетней дочери и её пятилетней сестры бастарда. Весь этот балаган не мог длиться вечно, поэтому слово взял архиепископ.