Им сильно повезло найти здесь деревню. Во-первых, на улице довольно холодно, а с запасами горячей еды на реке возникают проблемы. Никто в здравом уме не станет разводить костер прямо в лодке. Во-вторых, река Тхеок довольно широкая и протекает вдоль каменистой местности, что ещё сильнее усложняет перемещение. В какой-то момент хочется сойти на берег, чтобы размять ноги и добежать до кустов. Но всем приходилось терпеть до заката, когда воительница Ингрид, заменившая на поприще командира своего отца, давала время на привал, когда воители могли размять ноги, подогреть еду, поохотиться и просто сбегать в отхожее место. В-третьих, в горах, откуда спускалась армия Предвестницы, намного холоднее, чем в той же низине.
Оказавшись в поселении, где есть теплая еда, можно поесть горячей похлебки сразу из печки, поспать на этой самой теплой печи и укутаться теплым одеялом, Костин был рад, что выпала такая возможность. К тому же, северяне не особо заинтересованы тем, чтобы грабить, либо насиловать стариков. В этом поселении нет ни денег, ни красивых девушек, а местные жители, доживая свой век, охотно приняли незваных гостей, сразу объяснили, что у них нечего красть, и предложили кров. Это было идеальное место, где можно отдохнуть перед штурмом твердыни Гордон, которая, если верить историкам, пала только один раз. Костин там не бывал, однако Алекса уже успела рассказать, что эту крепость на склоне горы будет захватить ещё сложнее, чем ту же столицу.
Он забрался по скамейке на печь и понял, что в лежачем положении до потолка рукой подать. Пришлось изловчиться, чтобы забраться под одеяло и прижаться к герцогине, которая почему-то лежала к нему спиной. По всей видимости, Алекса была несколько расстроена разговорами о ребенке, поэтому Костин прижался к её спине грудью и обнял рукой, почувствовав, что тепло его окутало с ног до головы: печь снизу была горячей, одеяла тоже были довольно теплыми, да и голая герцогиня, успевшая согреться, охотно делилась теплом своего тела.
— Я никогда не думала о том, сколько у меня будет детей, — едва слышно призналась она. — В детстве, когда мы с сестрой много времени проводили вместе, а она ещё не бегала за каждым молодым парнем на деревне Яма, нянечка одним дождливым вечером усадила нас у камина и начала рассказывать истории. Наверное, ты этого не помнишь, хотя несколько раз оставался у нас на ночь, чтобы послушать её истории.
— Это те самые, где она нагоняла жути? — улыбнулся Костин.
— Ага, — ответила улыбкой Алекса. — Нянечка это умела делать. Но дело не в этом. Я точно не вспомню, сколько нам с сестрой было лет, однако Карла заинтересовалась вопросом о том, почему нас только две сестры. Кажется, она днем ранее ездила с отцом в столицу и наслушалась там довольно странных историй. Безумнее тех историй, что рассказывала нянечка. Это только сейчас я начала понимать, что отец возил сестрицу на смотрины. Показывал её как товар, который нужно кому-нибудь продать за приличные деньги. В общем, по возвращению Карла спросила нянечку о том, почему нас только две у отца. Она утверждала, что в остальных семьях графов детей намного больше. Нянечка сказала, будто бы это зависит от того, насколько счастливая семья. Потом сразу себя поправила и сказала, что только всевышние решают, сколько детей подарить женщине. Не знаю, о чем подумала сестрица, я же серьезно задумалась о том, какой счастливой стану женой.
— И что? — спросил Костин.
— Как я уже сказала, не помню точно, сколько мне было лет, — рассмеялась Алекса. — Однако в те годы я мечтала стать самой счастливой женой и родить мужу, по меньшей мере, двадцать детей.
— Ничего себе, — захохотал Костин. — Вот это тебя понесло. Какой-то рекорд решила поставить?
— Понятия не имею, — продолжала смеяться Алекса, а потом неожиданно стихла и добавила: — Не знаю насчет счастья и всевышних сил, но мне с большим усилием удалось родить единственного ребенка. Я прошла столько немыслимых испытаний и в награду получила Офелию. Она одновременно стала подарком и проклятьем, из-за которого я больше не могу иметь детей.
Костин промолчал.
— Карл как-то заговорил об этом, — продолжала Алекса. — Точно не помню, о чем мы беседовали, но я хорошо запомнила слова, которые бросила ему в лицо. Это было от злобы, конечно. Но от этих слов я не откажусь. Я ему сказала, что, будь у меня выбор, я бы без раздумий снова раздвинула ноги, чтобы родить такую прекрасную дочь. И тебе говорю то же самое. У меня не может быть больше детей. Если тебя это беспокоит, можешь больше со мной не спать. Я все равно не смогу подарить тебе ребенка. Если вдруг когда-нибудь захочешь стать отцом, придется найти себе другую герцогиню.
Костин тяжело вздохнул, обнял её и прижался ещё сильнее.
— Не знаю насчет ребенка, — промолвил он. — Но другая герцогиня мне точно не нужна. Я тебя никогда ни на кого не променяю, Алекса Масур. Ты моя госпожа до самого конца.
Она несколько неуклюже перевернулась на другой бок, посмотрела в его глаза и принялась целовать его губы. Костин собрался ответить на поцелуй, но губы герцогини выскользнули из его рта и добрались до шеи, потом к груди, где Алекса облизала ореолы его сосков и постепенно опускалась все ниже. Места на печи было не так много, поэтому, в конечном счете, ей пришлось задрать ноги, а Костину развести бёдра, чтобы она нашла место у него между ног.
Костин ничего не понимал и не видел, что происходит под одеялом, пока не почувствовал, как она, взяв в руку его слегка набухшее мужское достоинство, раскрыла головку и примкнула к нему губами. Тяжело дыша и причмокивая губками, Алекса непринужденно сосала пенис и делала это с таким удовольствием, что Костин, поплыв от блаженства, заметил, как она начала вилять ножками. Дрожа от удовольствия, она усердно работала ротиком, старательно ласкала член языком и поглаживала рукой, замечая, как от её действий достоинство напрягается, становится тверже и горячее.
Костин больше не плыл по волнам наслаждения. Он словно окунулся в этот омут с головой и понимал, что надолго его не хватит. Вскоре все должно было закончиться и Костин, оказавшись перед нелегким выбором, стал теряться в догадках, как ему поступить. С одной стороны, то, что делает Алекса, доставляет массу приятных ощущений, с другой же стороны он с трудом сдерживался и вот-вот был готов излить в неё семя.
Он с трудом смог найти в себе силы и, переборов удовольствие, поспешил сообщить, что скоро не сможет сдерживаться. Только не успел. Стараниями Алексы он сорвался, перестал себя сдерживать и изверг семя в желанный рот герцогини. В этот момент ноги Алексы застыли, и Костин с ужасом понял, что совершил ошибку. Но его так сильно охватило желание это сделать и после пика наслаждения, испытанного мгновением раньше, он начал мотать головой, смотреть в разные стороны, нервничать, не зная, как посмотреть ей в глаза.
Выбравшись из-под одеяла, она посмотрела на него с улыбкой и к тому же облизнула губы. Потом она заметила, что он ведет себя довольно странно. Костин был чем-то встревожен, и это было заметно.
— В чем дело? — спросила она.
Пытаясь подобрать правильные слова, Костин не нашел иного выхода и просто сказал одно слово:
— Прости…
— За что? — недоумевая, спросила Алекса.
— За то, что я сделал, — признался он. — Я не мог сдержаться. Это было так… потрясающе. Мне не следовало извергать семя…
— Ты об этом? — губ Алексы коснулась робкая улыбка. Она поправила одеяло и легла ему на грудь. — Костин, милый, какой же ты все-таки глупый. Я ведь сама этого хотела.
— Ты не злишься? — растерялся Костин.
— Нет, конечно. Почему я должна злиться?
Костин не знал, что и ответить.
— Послушай, — она стала гладить его грудь, — я много лет прожила на другом материке, Костин. Традиции империи Шадаш-Тарза координально отличаются от всего того, к чему мы привыкли в королевстве Шарджа. Там ценят и любят податливых женщин. Ты не представляешь, на что способны мужчины империи, когда они хотят женщину. Я не горжусь тем, что пережила. Но благодаря всем этим странствиям, мне довелось многое узнать. Я научилась многим премудростям любви и сейчас меня сложно чем-то удивить.