— Меня зовут Карл Масур! — забравшись на стойку, Карл показал часы. — Это было сегодня украдено из королевского дворца, у самой королевы. Стоит ли объяснять, что будет с тем, кто украл часы? Нет? Тогда объясню, что случится с тем, кто покрывал вора.
Окинув взглядом отдыхающий, герцог продолжал нагнетать.
— Если кто-то решил, что власти больше нет, и каждый может воровать, он глубоко заблуждается. После этого случая Её Величество собирается подписать новый указ, в котором будет сказано, как будут наказывать воров и скупщиков краденного. По новому закону больше никто не будет отрубать руки. Теперь воров будут заживо свежевать. Я лично сдеру куски кожи с рук ублюдка, который выкупил эти часы. Даю последний шанс признаться и избежать наказания.
Посетителя трактира стали оглядываться и вскоре к герцогу вышел какой-то маленький мальчик, который выглядел лет на двенадцать. Он был невысокого роста, однако выглядел довольно упитанным.
— Это я купил часы, милорд, — сказал он. — Каюсь, был без понятия, откуда стырили часики. Если бы знал, в жизни бы не купил. Я только за шмотками слежу и скупаю лишнее барахло, чтобы потом все это перепродать. В хозяйстве все пригодиться.
— Ты Дик? — слезая со стойки, Карл слега удивился.
— Мамаша так назвала, — мальчик вел себя довольно развратно и броско. Он говорил если не на воровском жаргоне, то с законами улиц был знаком не понаслышке.
— Кто тебе продал часы?
— Её лиса кличут, — ответил он. — Поговаривали, будто бы она сошла с этой тропинки и в люди выбилась, в королевский дворец пошла работать.
— Фрейлиной? Ты про рыжую даму говоришь?
— Ты с лошади упал, что ли? — расхохотался Дик. — Она? Фрейлиной? Обычная замызганная манда, которая горшки должна была убирать. Служанка она, усек?
— Как выглядит?
— Ну, — пожал плечами скупщик Дик, — она невысокая, рыжая, с веснушками на всю физиономию и хромает на правую ногу.
— Почему хромает? — не понимая почему, спросил Карл. Он уже узнал все, что хотел, однако хотел убедиться, что это точно не Сара.
— Так она деньги большие должна ростовщикам, — ответил скупщик Дик. — Ей уже вставляли в зад стальную арматуру. Походу, что-то повредили, когда пытались то ли запугать, то ли на кол посадить. Вот теперь она и хромает, ибо там ей что-то в заднем проходе повредили.
— Свободен, — сплюнул Карл, пройдя мимо мальчика. — Ещё раз купишь краденые вещи, я тебе чего-нибудь в заднем проходе поврежу.
— Да вы, милорд, мальчиками не там интересуетесь. Я слышал ваша королева довольно миловидная курочка. Странно, что такая влиятельная персона запала на мальчика, когда под рукой аппетитная девочка, — громко захохотав, скупщик Дик, юркнув в окно, пошел по закоулкам. Он знал эти улицы, как пять пальцев, поэтому пробежал довольно много и решил, что смылся. Но стоило ему зайти за угол, как там неожиданно возник герцог.
— Достал ты меня, щенок! — Карл Масур схватил его за волосы и одним сильным ударом размозжил лицо о ближайшую каменную кладку дома. От такого удара челюсть сломалась сразу везде, где это было возможно, нос сплющился, а глаз правый глаз, зацепившись за кусок железки, так и остался висеть на стене. Бросив мертвое тело там, где убил, герцог спокойно пошел в королевский дворец.
***
Карл обнаружил воровку в своих покоях, где она, убирая грязные простыни и застилая чистую постель, заинтересовалась парой позолоченных браслетов, оставленные прямо на столике. Герцог хотел подарить их дочери в знак церемонии коронации, но никак не мог найти подходящее время, а в конечном итоге понял, что девочки восьми лет глупо дарить браслеты. Он собирался подобрать что-то более подходящее, поэтому оставил золотые безделушки на столике, подозревая, что их никто не возьмет. Не в королевском дворце точно. Однако эта самая Лиса сначала обокрала королеву, а теперь тайком сунула браслеты в карман платья, даже не заметив, что под дверью стоит обозленный герцог, который несколькими минутами ранее размозжил голову болтливого мальчика.
— Кажется, это моё, — сказал он.
Рыжеволосая служанка вздрогнула и резко обернулась.
— Милорд, — улыбнулась она, — вы меня напугали.
— Я ещё страшнее могу, — вытащив часы из кармана, Карл открыл дверь, и в покои ворвалась гвардия.
Наследие Алексы Масур
***
Открыв крышку часов, Офелия покраснела от ярости, закипела и начала рычать. Карл не стал говорить, что это он мог стать причиной, по которой стрелки часов сломались. Хотя это вполне могло случиться по его вине. Он избил трактирщика, держа их в руках, потом впечатал в стену мальчика, а когда в руки попала Лиса, он и ей несколько раз врезал, продолжая держать самую главную драгоценность королевы в руках.
Возможно, об этом следовало сказать. Однако советники сошлись во мнении, что королева должна не только править и красиво жить, но и принимать серьезные решения, выносить приговоры. Офелия уже изучила все законы королевства Фрагиль, поэтому члены совета хотели узнать, как она поступит с той, кто украла у неё часы, которые в итоге сломались. Если следовать букве закона, ворам отрубают руку по локоть. Карл приукрасил факты в трактире, но тоже был заинтересован в том, что будет делать Офелия.
— Почини их, пожалуйста, — шмыгая носиком, она отдала часы Карлу.
— Как прикажете, Ваше Величество, — поклонился он. — Не волнуйтесь, скоро они будут как новые. Но у нас остался вопрос с воровкой. Как мне сказали, эта женщина уже не один раз избегала правосудия.
— Где она? — нахмурившись, спросила Офелия.
— Под замком.
— Она украла у меня, у королевы Фрагиль, — прошипела королева. — Хочу увидеть, как эта воровка будет молить о пощаде. Видите её сюда.
Советники переглянулись, но спорить не стали. Получив все распоряжения молодой королевы, они приказали привести воровку в королевские покои, а сами стояли в стороне. Офелия не желала слушать Лису. Она приказала высечь её палками, привязав к спинке задней кровати, а сама села в кресло.
Гвардейцы королевы — народ неприхотливый, поэтому положили воровку на заднюю спинку кровати, затянули узлы и задрали нижние юбки. Лиса все это время хохотала и гордилась тем, что украла у самой королевы. Карл же внимательно следил за дочерью, потому что хотел увидеть реакцию.
— Десять ударов! — приказала королева.
Два гвардейца, встав по обе стороны от кровати и схватив крепкие прутья, принялся выполнять приказ. Одного удара было достаточно, чтобы сбить с воровки самодовольную улыбку. Хохот резко обернулся протяжными криками. Солдаты хлестали её наотмашь. Каждый взмах прута оставлял красный отпечаток на женских ягодицах и бёдрах. Нанеся десять ударов, они переглянулись, полагая, что все закончилось.
— Десять ударов! — приказала королева.
Карл слегка напрягся, но не подал виду. Гвардейцы снова вернулись к исполнению приказа своей королевы. Они снова высекли воровку и теперь красных следов заметно прибавилось.
— Десять ударов! — не успокоившись, приказала королева.
Лиса больше не кричала, а вопила от боли. Каждый удар прута оставлял не только кровавый след, но и довольно большой темный кровоподтек. Её крики слышал весь королевский дворец, а Офелия, сидя в кресле, никак не могла пресытиться.
— Десять ударов!
Когда гвардеец, устав хлестать воровку, замахнулся со всей силы и прошелся по ягодицам, на пол хлынула кровь. Прут рассек кожу и вызвал неподдельную агонию у воровки. Она билась в истерики, молила о пощаде и пыталась вырваться из лап безжалостной королевы.
— С меня хватит, — бросила Офелия, чем успокоила отца. — Отвезите её в тюрьму и передайте тому, кто её будет пытать, чтобы он использовал плети с крюками.
— Офелия… — растерялся Карл. — Не нужно заходить…
— Я королева! — взвизгнула она, пока побитую воровку уносили из королевских покоев. — Меня обокрали! Пока вы правите и не даете мне вставить слово на совете, какая-то женщина украла мои часы! С этого дня больше ни одно решение не будет исполнено, пока я этого не решу. Все ваши предложения будут проходить через меня. Если решу, что меня что-то не устраивает, мы будем обсуждать это снова и снова, пока не примем верное решение.