Он допил молоко и поставил кубок на стол.
— Зачем вы меня об этом спросили? Хотели потешить своё самолюбие? Или ищите оправдание своим деяниям?
— Затем, что из-за вас я стала такой, — призналась Алекса. — Вы меня создали. Вся ваша ложь, обман, коварство и жестокость сделали меня Предвестницей. Той, кто собирается покарать…
— Отнюдь, — перебил Стивен. — Предвестницей сделали себя вы сами. Это ваше непомерно высокое эго, простите меня за эти слова, госпожа Масур. Вы талантливый человек, а ещё и женщина. Родись вы в семье короля Гордона, и станьте вы его прямой наследницей, ваше правление бы непременно изменило ход истории. Кто-то учиться на своих ошибках, кто-то учится на ошибках других. Вы другая. Вы не только учитесь, но и извлекаете из каждой ошибки выгоду, которая помогает вам выжить в этом, вне всякого сомнения, суровом, но таком прекрасном мире.
— Если бы это было правдой, меня бы здесь не было.
— Ой, ли? Последние несколько месяцев Ивар говорил только о вас. По правде говоря, он дико достал меня своими письмами, в которых просил помощи, но при этом выставлял это вроде одолжения. Из его писем стало понятно, как вы манипулировали людьми. Взять, к примеру, Андре де Дижона, жалкого доктора, пожелавшего стать врачом королевской семьи. Он воспользовался вашей юношеской наивностью, перехитрил, однако ж, вы нашли в нем союзника, который помог вам пережить отравление и сбежать из осажденной твердыни. Как вам это удалось, госпожа Масур?
— Никак, — пожала плечами Алекса. — Андре сам избрал свой путь.
— Ивар говорил, будто бы он хотел вас. Это правда?
— Возможно. В пылу всех его бредней я не задумывалась о том, чего он хочет.
— Получается, вы очаровали его ни как женщина и прекрасная любовница, но как сильная и независимая личность, ради которой он умер. Все ещё считаете, что именно мы, Ивар Остин и весь наш род, сделал вас такой?
Алекса промолчала. Она в какой-то момент не выдержала и в пылу беседы налила себе вина. Было бы странно, что герцог, отдавший город и семью на растерзание захватчикам, сделал это все для отравления Предвестницы. Она сделала несколько глотков теплого вина, и ей стало легче.
— Мы так дотошно обсуждаем поступки моей семьи, — заметил Стивен. — Однако ж, вы так и не заговорили о своём отце. Почему, госпожа Масур? Вам больно говорить с убийцей вашего отца, сестры и племянника?
— Вы выполняли приказ короля, — сказала она.
— И вы в это верите?
— Если бы я в это не верила, этого разговора бы вообще не состоялось. Не провоцируйте меня, господин Остин. Быть может, вам уже нечего терять, ибо вы смирились со смертью. Быть может, вы твердо верите, что я сдержу своё слово. Но прекратите провоцировать того, в чьих руках находятся жизни вашей семьи. Я убью их быстро, как обещала. В этом моё решение не измениться. Вот только до смерти всякое может случиться. Моя армия, например. Эти суровые северяне, словно ненасытные животные. И порой бывает плевать даже на возраст любовницы.
— Хорошая у вас компания, — тяжело вздохнул Стивен. — Вы правы, я не боюсь смерти. И, отпустив солдат с людьми тех, кто готов был сбежать, я рассчитывал, что именно вы меня убьете. Раз я жив, позвольте рассказать, что случилось десять лет назад.
Алекса вновь промолчала. Она и рада услышать историю о том, как умерла её семья, но боялась, что не сдержится.
— Вижу, вам больно, — заметил Стивен. — Что ж, эта история уйдет со мной…
— Они страдали? — резко бросила Алекса.
— Нет, — без раздумий ответил герцог. — Я отравил вашу семью, а мальчика Жака придушил подушкой. Меня заверили, что яд подействует мгновенно. Так и случилось. К отрубленным головам и порубленным младенцам я не имею никакого отношения. Ивар лишь приказал убить и послать ему тела. Все остальное сделал он сам. Как поговаривали солдаты, собственноручно.
Алекса допила вино и встала.
— Спасибо за увлекательную беседу, господин Остин, — сказала она. — Я очень устала, поэтому хочу принять ванную и лечь спать. Если не возражаете, мы с людьми воспользуемся вашим щедрым гостеприимством.
Герцог Стивен Остин пребывал в полном недоумении. Возможно, как считала сама Алекса, он открыл ворота, полагая, что его сразу настигнет смерть. Именно поэтому он накрыл стол и созвал всю семью.
— Что будет со мной, госпожа Масур? — бросил он вслед.
— Мы обсудим ваше поведение на рассвете, — сказала она. — Настоятельно советую выйти на балкон и подышать свежим воздухом. Погода сегодня благоволит. Думаю, и ваша супруга не откажется составить вам компанию.
***
Алекса настрого запретила трогать женщин и детей герцога Остина. Северяне все равно заняли главный зал твердыни и начали опустошать кладовые, однако Ингрид лично решила проследить за тем, чтобы никто из пьяных воителей не поднимался на верхние этажи. В отличие от шума, что устраивали на первых этажах, выше было довольно тихо.
Оставив спящего Костина в постели, Алекса больше не могла ёрзать, поэтому она встала, накинула теплую шубу и покинула просторные покои. В коридоре было темно и почти что тихо. Факелы добротно освещали темные закоулки замка, поэтому Предвестница без особого труда прошла в дальний конец коридора, где спала семья герцога Остин.
Она заглянула за дверь справа и обнаружила, что леди Роза спит в одной постели с детьми. Прикрыв тихо дверь, стараясь не тревожить сон младенца, Алекса заглянула во вторую комнату, увидела в постели старого герцога и герцогиню и вошла. Она не спеша прошла в комнату и села в кресло перед кроватью.
Молча наблюдая за тем, как супружеская семья спит, Алекса заметила, что герцогиня Элизабет Остин стала крутиться в постели. По всей видимости, женщина почувствовала чей-то взгляд, открыла глаза, подняла голову и увидела незваного гостя. Она не паниковала, не напугалась, а лишь толкнула спящего мужа, и через мгновение герцог Остин тоже увидел Алексу Масур.
— Пришли меня убить? — спросил он сонным голосом.
— Завтра я покину твердыню, — спокойно сообщила Предвестница. — Но перед отъездом вы подпишите бумагу, чем сохраните жизнь себе и своей семье.
— Какую бумагу? — спросила Элизабет.
— Думаю, ваш муж уже догадался.
— Да, конечно, — кивнул Стивен. — Вы хотите, чтобы я отрекся от семьи.
— От семьи, от прав на трон королевства Шарджа и на все богатства рода Остин, что хранится в казне.
— И кто будет править?
— Моя дочь, Офелия Аль Салил де Оран, наследница юга. Она станет полноправной королевой малых земель, когда я убью Ивара и заберу голову Леонида Гордона. Если хотите жить и сохранить хоть что-нибудь своей семье, вы подпишите все бумаги, а после войны, если будете живы, прилюдно отречетесь от прав. Думаю, Офелия оставит за вами и вашей семьей право на какой-нибудь особняк в столице, если от неё что-нибудь останется. А до окончания войны можете жить здесь.
— Подпишу! — твердо решил Стивен.
Алекса встала с кресла, обошла кровать и протянула руку герцогини.
— Куда вы меня поведете? — недоверчиво спросила Элизабет.
— Моим людям внизу одиноко, — ответила Алекса. — Вы ведь сами сказали, что окажете прием, и не будете сопротивляться.
Поглядев на мужа, Элизабет Остин не стала устраивать истерик и драмы, а довольно спокойно встала с кровати и последовала за Предвестницей. Они вышли в коридор, но когда герцогиня молча направилась к лестницам, Алекса схватила её за руку и резко обернула к себе.
— Ваш муж очень стар, — едва слышно сказала она. — Ему осталось недолго. Но если я узнаю, что вы вели какую-то игру и все ваши слова были ложью, пеняйте на себя, госпожа Остин.