— Ты ведь совсем не нервничаешь, не так ли? — спросила Мэри с сарказмом. Она закрыла верхнюю часть окна. — Я хочу, чтобы оно было закрыто должным образом. Ты знаешь, негодяи подожгли карету лорда Горли горящей соломинкой, они бросили ее через окно при свете дня, когда он гулял по аллее, если тебе будет угодно. Интересно, стоит ли нам задернуть шторки?
— Нет, будет лучше, если мы останемся на виду. Они не настолько глупы, чтобы думать, что поджаривание живьем двух благородных леди поможет им пройти в палату общин.
Мэри пожала плечами:
— Глядя на тебя со стороны, можно подумать, что тебе это нравилось!
— Успокойся, Курзон-стрит будет сверкать огнями, и там будет полно солдат в состоянии боевой готовности, чтобы держать на расстоянии возмутителей спокойствия. И я уверена, что мишени находятся где-то в другом месте. Власти города приказали ввести больше войск; у Эллвуда есть вся возможная защита, которую только можно желать, будь уверена.
Она попыталась улыбнуться. Опасность на улицах ничего для нее не значила, сегодня Десерней получил свое наказание, и она не могла сконцентрироваться на чем-либо еще.
— Если принц увидит тебя с такими большими испуганными глазами, он, скорее всего, будет ухаживать за тобой, а не за мной, — ему нравится быть галантным.
Мэри покачала головой и издала короткий смешок.
— Он сам будет в таком душевном волнении, что едва ли заметит кого-либо из нас. На самом деле я буду удивлена, если он осмелится высунуть свой нос за пределы Карлтон-Хауса.
София подняла брови:
— Он не рискует, это точно?
Мэри выглядела трагично.
— Моя дорогая, ты слишком долго была вдали от нас. Ты не можешь себе представить, как сильно его ненавидят. Его политика была отчаянием наших собственных кругов, что же касается прочего, больше всего раздражает его экстравагантность. Он пытается быть достойным и решительным, страна называет его гордым и эгоистичным. Он стремится быть дружелюбным, его осуждают за то, что он слаб, расточителен, самодур, купающийся в своем собственном великолепии, вот так.
София прошептала:
— А я пытаюсь сделать его поборником мира в Европе. В таком случае он мудрее меня: должно быть, он чувствует, что этим много уважения не приобрести.
— Я не отрицаю, что перед тобой стоит сложная задача. — Взглянув на холодную пустую улицу, Мэри наконец успокоилась и откинулась на удобные подушки. — Он всегда испытывал ностальгию по военной службе, бедняжка, несмотря на то, что не прослужил ни дня в своей жизни. Интересно, он снова наденет свой ужасный мундир с лентой сегодня вечером?
Но она ошиблась. Принц-регент был одет в вечерний фрак, без всяких украшений, его привезли на Курзон-стрит в обычной карете с вооруженными конюшими на козлах. Мероприятие до этого момента имело грандиозный успех, и выход его королевского высочества был рассчитан на то, чтобы увеличить его еще больше. София наблюдала с другого конца танцевального зала, как толпа кружилась и вертелась вокруг принца и его сопровождения, захватывая жаждущих Пигготт-Стейси. Затем принц потанцевал вальс с самой старшей дочерью хозяев, хотя София не могла не заметить, что он часто смотрел в ее сторону.
Все производило великолепное впечатление. Хозяйка дома украсила длинную комнату в духе весны, которая в действительности пока еще не наступила. На окнах висели длинные занавеси из зеленого шелка, перевязанные гирляндами цветов, которые выглядели восхитительно свежими — таким образом, как полагала София, оправдывалось состояние, потраченное хозяйкой на их приобретение. Эркеры и простенки между окнами были обиты изысканными шпалерами из плетеного тростника, в свою очередь, украшенные букетами и лентами. По задумке миссис Пигготт-Стейси, дамы, желающие воспользоваться маленькими диванчиками, находились словно в цветочных будуарах.
Из одного конца залы в другой, между канделябрами, висела массивная гирлянда из плюща, хотя некоторые листья уже успели упасть на пол. Вся зала была наполнена ароматами фиалок, нарциссов и фрезий.
После контрданса первый танец, принц направился прямо к Софии. Она оставила дам, с которыми разговаривала, и задержалась около музыкантов. София не любила большого скопления людей, но прекрасно понимала: если принц собирается уделить ей внимание, очень скоро они будут окружены любопытной толпой. Пытаясь смотреть на него спокойно, когда он не спеша передвигался от одной группы к другой, она увидела в нем что-то мальчишеское — несмотря на щеки, нависающие над его высоким воротником, и его полноту — это, пожалуй, было частью его очарования.
Он оказался перед Софией. Вокруг сразу же собралась небольшая группка людей, но принц обращался только к ней. Он поинтересовался, как проходил вечер до настоящего времени, пока он не прибыл, а она похвалила музыкантов, стоявших в нескольких шагах от них. Принц взглядом знатока окинул танцевальный зал и сделал любезное замечание по поводу украшений. Выражение его полных губ было комичным, когда он силился подобрать соответствующее выражение относительно цветов.
София спасла его:
— Миссис Пигготт-Стейси распорядилась, чтобы не открывали окна на улицу, поэтому воздух здесь пахнет почти так же, как и букеты. — Она улыбнулась. Правда, большинство цветов уже успели увянуть, поэтому зала была наполнена горьковато-пряным запахом. — Боюсь, вы прибыли уже к не очень свежей части события, ваше высочество.
— Зато вас я обнаружил свежей, как только что сорванная роза, — сказал принц с улыбкой, затем посмотрел на нее, склонив голову набок. — Вы, однако, танцевали, я в этом уверен.
— Я танцевала, — ответила она слишком поспешно для вежливости. — Хотя я не танцую вальс.
— Тогда я надеюсь иметь честь пригласить вас на экосез, если мы не слишком опоздали, и ваша карточка еще не заполнена. — София хотела сказать что-то, но он продолжил: — Почему вы не танцуете вальс?
— Я так и не научилась. У меня не было возможности перед тем, как я поехала за границу, а Ботани Бей не кажется подходящим местом для того, чтобы брать уроки.
Он просиял:
— Это покажется вам восхитительным упражнением, когда вы попробуете. И, кроме того, это даст нам надежду с нетерпением ожидать, когда мы увидим, как вы будете танцевать вальс в Павильоне. Мы можем удалиться в резиденцию в Брайтон на некоторое время. Нам доставит огромное удовольствие принять вас и ваших друзей как-нибудь вечером.
София не могла не заметить, что некоторые из людей, собравшихся вокруг них, были поражены, уязвлены и завидовали ей. В довольно напыщенной речи принца явно угадывалась благосклонность к ней, а когда музыканты заиграли снова, он склонил голову в официальном приглашении.
— Могу ли я пригласить вас, леди Гамильтон? — В его голосе чувствовалась даже некая робость.
Это было именно то, чего она боялась, но она сумела принять приглашение. Легким, грациозным движением София положила свою руку на руку принца, и он с присущей ему галантностью, не спеша повел ее через всю танцевальную залу. София жутко нервничала, но держалась прямо и усилием воли заставляла себя двигаться в такт с величавыми движениями принца. Ее взор застилал туман, но все же она заметила небольшую группку людей. Это было семейство Пигготт-Стейси. На их лицах было практически одинаковое выражение, словно они оценивали выбор принца второй партнерши для танца.
В тот самый момент, когда София и принц заняли свои места во главе ряда пар, объявили приход еще одного гостя. Собравшиеся у дверей расступились, и хозяевам пришлось повернуться и поприветствовать прибывшего высокого господина.
Краем глаза София увидела, что вошел ее отец. Ее охватила дрожь: что он скажет ей?
Заиграла музыка, и танцоры поклонились друг другу. София посмотрела на отца. Она была почти уверена, что он принес ужасную новость о Десернее, и в выражении его лица искала подтверждение своей догадки.