Я не колебалась. Пробежала через парковку, а затем нырнула за угол, направляясь к толпе на пляже, мои руки тряслись, а ноги подкашивались. Мой желудок протестовал, но мне удалось удержаться от рвоты. Я не была бегуньей, но я приложила все свои силы, чтобы убежать.
Руки обхватили меня сзади, заставив остановиться. — Нет! — закричала я. – Помогите! Меня похищают! — Люди вокруг нас отводили глаза, спеша прочь, словно я была радиоактивной. – Нет, пожалуйста! — позвала я. – Вы не понимаете! Мне нужна помощь!
– Заткнись, — сказал мой похититель. – Или я задушу тебя.
Я не узнал голос, так что это должен был быть один из людей Энцо. Конечно, Энцо пришел не один. Черт побери. — Отпусти меня. Пожалуйста. Раваццани это не понравится это. — Фаусто плевать на меня, но он будет заботиться о своем нерожденном ребенке. Может быть.
– Я не подчиняюсь этому куску мусора.
Он наполовину нес, наполовину тащил меня обратно к машине Энцо, а я всю дорогу сопротивлялась. Когда мы подошли, Энцо вытирал кровь с уголка рта.
На тротуаре лежала сгорбленная фигура. Черт, это был Сал. Он был мертв?
Я попыталась вырваться, но охранник держал крепко. — Энцо, не делай этого, — умоляла я. – Еще не поздно. Просто отпусти меня, и мы сможем забыть обо всем.
– Залезай, puttanella (перев. с итал. шлюха), — сердито сказал Энцо, указывая на багажник. – Ты поедешь со мной.
– Почему? Куда мы едем?
– Не волнуйся об этом. Просто садись в машину.
Я посмотрел на маленький багажник. Хватит ли мне там воздуха? — Пожалуйста, Энцо. Не делай этого. Я поеду на заднем сиденье. Пожалуйста, только не клади меня в багажник.
– Заткнись и делай, что я говорю.
Он толкнул меня вниз, и я упала на пол багажника. Пинаясь ногами, я кричала о помощи, надеясь, что кто-нибудь остановит это. В мгновение ока солдат Энцо закрыл мне рот клейкой лентой. Затем он закрепил мои руки за спиной с помощью стяжки, закинул мои ноги внутрь и закрыл крышку.
Я была заперта.
О, черт. Нет, нет, нет! Паника вцепилась в мои внутренности, страх перед тесным пространством лишил меня дыхания и заставил сердце колотиться. Я ничего не видела и не могла пошевелить руками. Я попробовала применить технику глубокого дыхания, но она не помогала. Хватит ли здесь воздуха? Хуже того, что если меня начнет тошнить и меня вырвет? Я бы задохнулась насмерть.
Фаусто
Мне часто снилась кровь.
Реки крови, заполняющие мой рот и душившие меня. Топили меня и всех, кто был мне дорог, без надежды на спасение.
Эти сны начались еще тогда, когда я был солдатом, еще под присмотром отца. В те дни сын босса не получал пропусков на более жутких заданий. Нет, они использовали эти задания, чтобы закалить меня, превратить из мальчика в мужчину.
Человека, способного возглавить самую опасную мафию в мире. Ндрангета.
У меня не было выбора, не было другой жизни. Годы шли, я следовал инструкциям и не смел проявить ни малейшей слабости. Пытки и убийства стали для меня чем-то обыденным, работой, которую я полюбил. Это принесло мне уважение моих братьев ндринцев и страх моих врагов. Шепот преследовал меня куда бы я ни пошел, рассказы о моей жестокости распространялись далеко и широко.
Этим гордился мой отец.
Он рассказывал мне об этом часто, особенно после того, как наблюдал меня в худшем состоянии. Его позвали, когда я слишком усердно орудовал ножом, и кровь наших врагов окрашивала каждую часть меня в красный цвет, как у дьявола. Именно из этого родилась легенда о il Diavolo. Потрошение, расчленение, обезглавливание... боль, которую я причинял, возвращалась десятикратной любовью моего отца.
Это стало для меня замкнутым кругом: больше убийств, чтобы заслужить больше похвалы, пока я почти не спал из-за кошмаров. Даже сейчас три-четыре часа за ночь - это все, на что я мог рассчитывать, прежде чем проснуться в холодном поту, с криком, подкатывающим к горлу. Потом я вставал и занимался спортом, бегал до тех пор, пока не падал.
Сны прекращались, когда я был с ней. На несколько блаженных недель я отдохнул от призраков своего прошлого, впервые за последние десятилетия нормально выспался.
Потом я отослал ее.
Теперь сны вернулись, но еще хуже, потому что в них была она. Моя dolcezza (перев. с итал. милая), одинокая и испуганная, ее тело истекало кровью на моих глазах, и я ничего не мог с этим поделать. Моим кошмарам было все равно, что она предала меня, что она была не тем человеком, за которого я ее принимал. Нет, мои кошмары жили для того, чтобы мучить меня и сводить меня с ума ночь за ночью, доводя меня до предела моей выносливости.
Мой сын также появлялся в моих снах, и каждый раз я находила его мертвым. Они всегда убивали его прежде, чем я успевал спасти его, оставляя безжизненное тело, которое я находил.
Мой хороший мальчик, зарезанный как свинья.
Так много крови. Так много крови.
Chi male comincia, peggio finisce ( перев . с итал . Все, что плохо начинается, кончается еще хуже).
Такова была жизнь, которую я выбрал. Что бы ни случилось, пути назад не было.
Джулио
Стоя на светофоре, я взял в руку маленький стаканчик кока-колы и быстро выпил его. Прилив энергии пронесся по моей крови, как будто я выпил четыре энергетических напитка. Cazzo (перев. с итал. блядь), это было здорово. Я прислонился к подголовнику, закрыл глаза и наслаждался бодростью. За последние несколько лет я изредка развлекался, ничего особенного, но принимать кокаин в одиночку в течение дня было в новинку.
Мне было все равно. Это помогало мне забыться.
Фрэнки это не понравилось бы, поэтому мне нужно было воздержаться от большего. Если бы я явился в пляжный домик отца весь в поту, с расширеными зрачками, она бы меня убила. Я мог бы повеселиться позже, после того, как уйду от нее сегодня днем.
Позади меня засигналила машина. Я открыла глаза и показал водителю палец. Stronzo. Я должен вытащить пистолет и заставить его обделаться от страха.
Я перевел свой «Ferrari» в режим «драйв» и рванул с места, объезжая пробки на оживленном побережье. Из стереосистемы лилась музыка - песня в стиле хип-хоп, которую я не слышал уже целую вечность. Я постукивал пальцами по рулю, быстро переключая передачи и подпевая. Dio (перев. с итал. господи), я чувствовал себя чертовски хорошо. Возбужденно, но хорошо.
Как бы я хотел трахнуть Пауло прямо сейчас.
Эта мысль чуть не испортила мне кайф, но я отогнал ее в сторону. Если я хотел сохранить жизнь Пауло, то я не должен был его видеть снова. Вот только я не хотел трахать никого другого.
Я все еще любил его.
Моя грудь сжалась, а сердце стучало так сильно, что, клянусь, оно было громче, чем басы в песне. Я не спал ни с кем уже три недели, и это было пыткой. Даже вчера вечером в стриптиз-клубе мой член так и остался вялым, к разочарованию девушки, сидевшей на моих коленях. Жизнь была бы намного проще, если бы я любил киску.
Или если бы у меня был Пауло.
Мой отец считал, что все так просто. Великий Фаусто Раваццани отдал приказ и ожидал, что все мы встанем в строй.
Я сказал тебе, что ты можешь делать то, что тебе нравится, после того, как устроишься и обретешь детей.
Вот только Пауло никогда не стал бы ждать пятнадцать или около того лет, пока я обрюхачу свою жену достаточно раз, чтобы заполнить семейное древо. И я не ожидал от него этого.
Cristo (перев. с итал. христос), неужели Пауло уже трахался с кем-то другим?
Эта мысль превратила мою кровь в лед, даже несмотря на наркотики, бушующие в моем организме. Неужели за последние три недели он забыл меня и пошел дальше? Наверняка. Он выглядел достаточно опечаленным, когда я прекратил отношения, но, возможно, эти слезы были ненастоящими. Начал ли он писать в приложениях для знакомств и позволять другим мужчинам брать его в задницу?