«Когда меня в последний раз целовали?» — подумала Изабелла. Действительно, сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз ощущала тепло мужского тела? Зная, что не может дать Джо то, чего он хочет — как не может снова стать счастливой, — Изабелла осторожно отстранилась.
Джо покорно уступил.
— Мне очень жаль, — тихо прошептала Изабелла. Словно сбитый с толку мальчик, он нервно провел рукой по светлым волосам.
— Мне не следовало допускать подобные вольности, — винясь, произнес он. — Если вы теперь меня уволите, я все пойму правильно.
То, что такой громадный и сильный мужчина способен на подобную рассудительность, заставило ее заплакать.
— А теперь из-за моей глупости вы еще и плачете, — с раскаянием пробормотал он.
— Нет, я плачу не из-за этого. Просто я очень тронута. — В ее взгляде светилась грусть. — Если бы я могла снова кого-то полюбить, дорогой Джо, этим человеком обязательно были бы вы. Но…
— Вы все еще любите Батерста. — Вытащив свой носовой платок, он протянул его Изабелле, втайне желая сам вытереть ее слезы.
— Не знаю насчет любви, но забыть его не могу. — Их взгляды встретились. — А увольнять вас я не собираюсь. Что я буду без вас делать?
Для раненого сердца Джо это было слабым утешением, тем не менее он с благодарностью произнес:
— Я этому рад, так как не хотел уходить.
Она вернула ему носовой платок.
— Значит, мы будем вместе в Тейворе.
— Конечно, — улыбнулся он.
— А ваш поцелуй мне очень понравился, — тихо сказала она.
— Мне тоже.
— Боже, как сложна жизнь! — засмеялась она.
— Никто и не обещал, что будет легко.
— С моей стороны, наверное, очень эгоистично хныкать над всякой мелочью, тогда как вам все буквально достается с боем.
— Мне еще повезло — я остался жив. А вот Тони Маршалл — он умер.
— Это ваш друг? Молли говорила мне о нем.
Он кивнул.
— Тем не менее мы оба радуемся солнечному дню и надеемся, что он у нас не последний.
— Да, конечно. А завтра вы отвезете меня в Хайем, где я накуплю себе массу новых шляпок, потому что новые шляпки почему-то всегда приводят меня в хорошее настроение.
— Вам чертовски легко угодить, — засмеялся Джо.
— Мне это уже говорили, — пробормотала она. В голосе ее звучала боль.
— Вероятно, имелось в виду что-то другое.
— Да.
— Батерст, может быть, и не умер, — пытаясь утешить ее, сказал он. — В газетах об этом не было никаких сообщений, а некролог Лонсдейла и его завещание напечатали.
— Это и вселяет в меня некоторую надежду.
— Хотите, чтобы я попытался узнать, что с ним?
Она покачала головой:
— Нет. Это не имеет значения, ведь он не хочет пускать меня в свою жизнь.
— Тогда он просто дурак.
— С этим я согласна. — Она улыбнулась.
Письмо вдовствующей графини пришло на следующий день — задержка была вызвана тем, что его пришлось перенаправить, так как оно было адресовано на лондонский адрес Изабеллы.
Изабелла была в своем будуаре, выбирая шляпку для поездки с Джо, когда в дверь деликатно постучали. Забрав письмо у посыльного, камеристка Изабеллы тут же вручила его своей госпоже. Увидев, кто отправитель, Изабелла едва не потеряла сознание. С трудом изображая спокойствие, она велела служанке передать Джо, что через пять минут спустится, закрыла за ней дверь и буквально упала в кресло.
Несколько секунд она держала письмо трясущимися руками, опасаясь, что в нем сообщается о смерти Дермотта, и в то же время чувствуя, что оставаться в неведении еще страшнее.
Решив, что должна в любом случае прочитать письмо, Изабелла сломала печать, развернула лист бумаги и быстро пробежала его глазами в поисках слова «смерть».
Такого слова не было.
Облегченно вздохнув, она принялась читать все с самого начала.
«Дорогая мисс Лесли!
Простите меня за излишнюю откровенность, но я хотела бы сообщить вам о чувствах, которые питает к вам мой сын. Как вы, наверное, знаете, он был серьезно ранен (сердце Изабеллы на миг замерло — пока она не прочитала окончание фразы), но теперь он выздоравливает в нашем доме на острове Уайт. Он считает, что вы можете испытывать к нему враждебность, и я очень надеюсь, что это не так. Он хороший мальчик, которому в прошлом пришлось пережить много горя. Если до сих пор вы не знали о его страданиях, то теперь, надеюсь, сможете отчасти извинить его поведение. Он говорит, что оно было не слишком достойным. Приезжайте к нам. Я очень хочу познакомиться с женщиной, которую любит Дермотт».
Письмо было подписано только именем, без фамилии и титула — словно они уже были подругами.
Изабелла старательно подчеркнула слово «любит». Сердце ее ликовало. Он жив! И он ее любит!
Колебания и страхи, гнев и отчаяние, пролитые слезы — одно-единственное слово, и все это мгновенно перечеркнуто.
Солнце никогда еще не было таким ярким, а воздух — таким чистым. Весь мир принадлежал только ей. Бережно сложив драгоценное письмо и положив его в ридикюль, Изабелла быстро сбежала по лестнице И вышла на подъездную аллею, где ее ожидал Джо.
Стараясь не выдавать своих чувств, он внимательно ее выслушал, а когда Изабелла сказала, что хочет Немедленно ехать, лишь спросил куда.
— На остров Уайт. Возьмем с собой только смену платья. Я хотела бы выехать уже через десять минут, — добавила она.
Джо настоял на том, чтобы взять с собой Майка, и через десять минут они уже мчались на юг, обремененные лишь легким багажом. А на следующее утро, изнуренные ночной поездкой, с восходом солнца оказались возле паромной переправы, которая должна была доставить их на остров Уайт.
Кроме нескольких человек прислуги, в доме Дермотта никого не оказалось, и настроение Изабеллы, во время поездки близкое к восторженному, тут же резко упало.
— Прошу прощения, мисс, но его сиятельство уехал в Лондон, а графиня — в Олворт, — сообщила ей домоправительница, с сочувствием глядя на покрытых дорожной пылью путешественников. — Если хотите привести себя в порядок, мисс, — милости просим, тем более что графиня сама пригласила вас сюда.
— Должно быть, я что-то неправильно поняла, — чувствуя себя до предела униженной, сказала пунцовая от смущения Изабелла. — Спасибо за приглашение, но мы уже сняли комнаты на материке, — на ходу придумала она. А вдруг Дермотт вернется и найдет ее здесь? Каковы бы ни были мотивы его матери, ясно, что она не поставила его об этом в известность. А если он сейчас в Лондоне, значит, его здоровье улучшилось настолько, что он вернулся к старым привычкам. Теперь, после того как письмо графини на время вновь пробудило в ней угасшие было надежды, боль утраты стала еще сильнее. Изабелла большим усилием воли заставляла себя не плакать.
По пути к переправе Джо и Майк вежливо молчали, но оба понимали, что Изабелла чувствует себя так, словно ее бросили прямо у алтаря.
Дермотт провел эту ночь в Хайеме, в «Королевском гербе», поскольку приехал в город ближе к ночи и для визитов вежливости было уже слишком поздно. Он долго ворочался в постели, а после четырех утра заснуть уже и не пытался. Он встал, не желая так рано будить Чарлза, сам оделся и, спустившись вниз, до смерти перепугал женщин, которые только-только разжигали огонь на кухне. Спросив себе кофе, он устроился в сторонке и принялся ждать, когда его заказ выполнят. В конце концов кофе ему пришлось варить самому, поскольку занятые на кухне молодые девушки знали только свои прямые обязанности и ни одна из них не могла справиться со столь сложным делом.
Он как раз наливал себе в чашечку источающий густой аромат кофе, когда из своей каморки вышла заспанная кухарка, которую одна из девушек поспешила известить о том, что у нее на кухне какой-то лорд сам варит себе кофе.
— Доброе утро, сэр, — проведя рукой по встрепанным волосам, сказала она. — Хотите что-нибудь еще к вашему кофе?
— Если это вас не затруднит. — В Тейвор-Хаус он в половине пятого утра заявиться не может, так что надо где-нибудь подкрепиться. Перед серьезным испытанием.