— Мне ничего не нужно, господин. Если хотите сделать мне подарок, выберете то, что вам приглянется. Я буду рада.
Он неоднозначно пождал губы, и медленно кивнул, наклоняясь и протягивая мне мое же платье.
— Одевайся, а то моя жена уже выжгла себе глаза, рассматривая тебя.
Испуганно дернув головой, сразу же столкнулась с разъяренным блеском ядовито алых глаз, на лице трясущейся от гнева шайсары, стоящей в нескольких метрах от нас.
Вот же черт!
Глава 14
Для полного провала мне не хватало только висеть на руках шайсара, вздрагивая от близости, как несколько минут назад.
От воспоминаний вновь запекло щеки, и тело отозвалось о своем неравнодушии к случившемуся.
Все только закончилось, а меня вновь накрывало волной трепетного желания! Боги, соберись!
Прижав к груди протянутое платье, опустила голову и вжала плечи, боясь думать о том, что же будет дальше.
Шайсара с отвращением цыкнула, не смея подходить, и с места своей слежки, сказала:
— Эту шлюху, — шипя, она громко и гневно дышала. — В источнике? Теперь мне придется уводить всю воду, чтобы не касаться ее следов! Пошла вон! — крикнула она, но я даже шагу не успела ступить, собираясь послушно уйти, как горячие пальцы повелителя придержали меня за локоть.
— Стой где стоишь. Приказ, — обозначил он, и я сделала глубокой вдох.
Нет, быть предметом ссоры двух величественных и невероятно сильных существ, было самой отвратительной участью. Пусть бы они продолжали ругаться, но втягивать в это меня было просто бесчеловечно! Ах, ну да, они же не люди…
— Что ты хотела, Эрида? Говори и уходи, у меня нет настроения вести с тобой долгие беседы.
— А трахать какую-то жалкую лирею в источнике, значит есть? — прошипела она, и я головой почувствовала злобный взгляд, устремленный на меня. — Вместо того, чтобы выполнять свои прямые супружеские обязанности, ты развлекаешься с продажной девкой, готовой за лишний лир раздвинуть ноги перед первым встречным.
Внутри меня все вспыхнуло.
Что-что, а обвинять меня в легкомысленности и безотказности ни она, и никто бы то ни было другой не смел! Единственное, почему я стала лирей — желание спасти близкого человека! Даже с условием того, что придется переступить через себя! Проглотить гордость и обиду! Выбросить из головы моральные принципы!
И сейчас, избалованная шайсара, не знающая настоящего горя, обвиняла меня в том, что я сама была не против такой участи!?
Чувствуя, что закипаю, услышала хруст собственных костяшек в кулаках, которые незамедлительно сжались, привлекая внимание.
— Правда глаза колет? Отвечай.
— Глаза мне колит ваша невоспитанность, невежество и гордыня, — выплюнула и зажмурилась, понимая, что натворила.
Я бросила в лицо шайсаре чистой воды оскорбление. Сейчас меня могут за несколько секунд приговорить к смерти, и привести приговор в действие. Хорошо хоть умирать придется в таком чудесном месте. Этот сад станет для меня лучшим кладбищем, которое можно пожелать.
— Что ты сказала, дрянь!? — за мгновение, разъярённая моими словами женщина, оказалась рядом.
Схватив меня за влажные волосы, она дернула голову в сторону и вцепилась зубами в открытое плечо так сильно, что я не сдержала крика. Над головой раздался щелчок, и хватка рассыпалась, оставляя после себя лишь пульсирующую боль прокусанной кожи.
Закрывая кровоточащую рану ладонью, я открыла глаза и покачнулась.
Шайсара лежала в ближайших кустах, раскинув увенчанные браслетами руки в стороны и тихо стонала, поджимая неправильно искривленную ногу. Уложенные в идеальные локоны волосы, разметались в стороны, повиснув на тонких веточках кустарника, а глаза были закрыты, не пугая своим ядовитым неестественным цветом.
Перед глазами на секунду все дрогнуло, и я повернула голову, чувствуя, что изображение пьяно покачивается, не успевая за движением головы. Все резко стало расплывчатым, неясным и странно потемнело, будто ночь наступила слишком быстро.
— Господин…
Стон сорвавшийся с губ, слышался мне оглушительным криком, но существо передо мной задвигалось, совершенно лишая меня фокуса взгляда.
Что-то огромное, из мелких блестящих камушком цвета чернильной воды с переливали звезд, отраженных в ее рябящей поверхности. Оно пульсировало и шевелилось, приближаясь ко мне и опутывая тело с ног до самой груди.
Стало теплее. В разы теплее. От этих камешков шел такой жар, будто под ними раскалённые угли, и я невольно опьянела еще сильнее, лишаясь последних сил держать голову прямо.