— Ты должна была понять, что тебе здесь не место, — обходя меня со спины, говорила она. — Но шанс уже упущен. Я убью тебя здесь, и сброшу со скалы. И никто не кинется тебя искать, грязная потаскуха!
Следующий удар пришелся по почкам, и я, неожиданно для себя подумала о том, что со дня приезда мне достается больше, чем за всю жизнь. Меньше, чем за семь дней, меня уже второй раз пытаются покалечить, при том одна и та же шайсара.
— Ну так давай! — прошипела и сплюнула выступившую кровь с разбитой губы. — Что же ты тянешь?
— Хочу насладиться твоими страданиями, — она хмыкнула, добавляя еще один удар в мою коллекцию. — Хочу, чтобы ты знала за что умираешь.
— За то, что я ему по душе больше, чем ты? — криво усмехнувшись, попыталась подняться, но обезумившая женщина, больно схватила меня за волосы, притягивая к обрыву.
— Никто! Никто не нужен ему больше, чем я! Особенно рабская дырка, радостно раздвигающая перед ним ноги! А это принадлежит мне, — она рывком вырвала серьги из моих ушей, разорвав одну мочку от прокола и вниз.
Горячая кровь хлынула по шее, стекая по костюму и волосам, и от резкой рваной боли, у меня перехватило дыхание.
Шайсара подтащила меня к самому краю, свешивая лицом вниз, и ветерок лизнул своими всемогущими лапами пульсирующую от боли кожу.
— Исчезни, лирея, — сказала она, и выпрямившись, поставила мне подошву сапога на спину, толкая с обрыва.
Глава 25
Мелкие камешки врезались в кожу сквозь плотную ткань костюма, впиваясь острыми гранями, и я, из последних сил, упиралась руками, стараясь оттянуть неминуемое падение.
Умирать страшно. И глядя в крутой склон, полный крупных, заостренных камней, я буквально видела картину того, во что превратиться мое тело, свалившись к подножью. Отбивная? Бифштекс? Фарш? Да, скорее всего что-то очень похожее.
Повелительница упрямо сдвигала меня ногой к обрыву, и, стуча зубами от боли и ужаса, я царапала пальцами пыльную и холодную почву, стараясь уцепиться, и как можно дольше оставаться на краю.
Страшно. Безумно страшно заглядывать в эту голодную пропасть, которая прожует меня и выплюнет, не пощадив и перемолов собой, как жерновами. Сил становилось все меньше, и я, борясь с пеленой слез в глазах, тихонько завыла, не стараясь сдержать дрожащие губы.
— Эрида! — громкий голос разрезал мою беспощадную тишину перед гибелью, и на секунду, я растерялась, испуганно расслабляя пальцы.
Из-под рассыпавшихся волос, мне было видно только что-то огромное, массивное, темное. Оно приближалось так быстро, что мне не хватило даже секунд на вдох, как раздался громкий хлопок, жалобный вскрик, полный ярости, и нога повелительницы прекратила свое давление, исчезая.
Все еще не веря в то, что смерть отложили, я даже не смогла поднять головы, чтобы рассмотреть свое спасение, а так и продолжала бездумно пялиться назад, шумно дыша.
— Лирея, — горячая ладонь опустилась на спину, и прокатилась до плеча, одергивая и отбрасывая от пропасти.
Повелитель смотрел на меня сверху вниз, сидя на корточках, и бережно сдвинув пряди с лица, рассматривал ссадины и пыль, испачкавшую щеки вперемешку с кровью. Он внимательно осмотрел меня с головы до ног, хмуря темные брови, и ядовитый взгляд стал еще более насыщенным, ярким, словно в нем закипала лава, цвета чистейших изумрудов.
Шайсар аккуратно поднял меня на руки, стараясь лишний раз не сдавливать отбитую плоть, и молча, сжимая челюсть, пошагал вниз, бросив лежащую на пути повелительницу выбираться самостоятельно.
Я бешено и бездумно оглядывалась, замечая, что шайсара вновь без сознания, как и тогда, у источника, и на этот раз она будет еще злее, чем прежде — едва зажившая нога вновь выглядела сломанной, словно раздробленной.
— Господин… — прошептала, и обессиленно опустила веки, прислушиваясь к тяжелому дыханию мужчины над головой, и пронзающей боли, что запульсировала новыми всполохами, разрывая тело на кровавые обрезы.
— Молчи. Ты слабая.
Возмущенно прищурилась, думая над тем, что ответить, но промолчала. Не было сил и слов чем-то возразить.
Да, я слабая.
В сравнении со всеми шайсарами — я слабая. Даже дети будут сильнее, ловчее, бесстрашнее меня. Я во всем уступала. Без исключений.
Как я могу выжить здесь, если даже элементарно не могу за себя постоять? Да, пусть сегодня на меня напала повелительница, и если следовать их же законам, я должна была позволить ей себя убить, ведь даже если бы мне удалось спастись — меня бы казнили. Просто потому, что я никто.
Просто человек, девушка для утех и развлечений.
Меня никто не сможет защитить. Здесь, на землях шайсаров, я бесправна, бессильна, совершенно беспомощна. У младенца, наверное, шансов больше, чем у меня.