— Кэрол, — сказал он. — Рад снова тебя видеть.
Я вздохнула, забираясь в его машину.
— И я тебя тоже.
— Ты хочешь сначала позавтракать? — спросил он, выводя машину из аэропорта на темные улицы Рейкьявика. Небо на востоке только начинало светлеть.
— Нет, я поела в аэропорту, — соврала я. — Давай просто отправимся в Слинденнар. Когда мы туда доберемся, уже будет светло, верно?
Хемир небрежно рассмеялся.
— Да, солнце все еще встает в ноябре.
Город быстро исчез, переход, который казался более драматичным в сгущающейся темноте. Затем мы выехали на шоссе, наблюдая, как постепенно разгорающийся свет обнажает крутые скалы и далекие горы. Радио играло электронную танцевальную музыку, отчего пейзаж казался немного сюрреалистичным.
— Знаешь, — наконец произнес Хемир, — я не был уверен, что увижу тебя снова, после Асгарда.
Черт. Мои плечи опустились, когда я отказалась от своей «нормальной человеческой» теории о Хемире. Я положила голову на прохладное стекло окна.
— Значит, так оно и было на самом деле, — сказала я.
Хемир рассмеялся. Он выглядел очень привлекательно в оранжевом свете раннего утра, и я вспомнила, как стояла рядом с ним, наблюдая за восходом другого солнца над другим океаном.
— Знаешь, — сказал он, — ни одна смертная не сопротивлялась мне так долго.
— Прошу прощения?
— Это правда. Я переспал с Аннахар через два часа после того, как встретил ее.
— Отлично. Рада за тебя! Этот разговор официально не может стать более странным.
Мы снова замолчали, когда солнечный свет заполнил машину. Пустое пространство вибрировало от незаданных вопросов.
— Хемир, — сказала я, внезапно почувствовав робость, — или ты предпочитаешь Трим?
— Хемир — нормально.
Я глубоко вздохнула, крепко сжимая пустую чашку из-под кофе. На улице мороз таял с первыми лучами солнца, превращая поля из белых в зеленые.
— В чем дело? — спросил он, повернувшись ко мне. Его карие глаза были нежными.
— Что сделал Локи? — спросила я, ненавидя дрожь в своем голосе. — Я имею в виду, когда я предстала перед судом за него. Когда меня наказали за его преступления. За что меня наказали?
Хемир фыркнул.
— Он тебе не сказал?
Я ничего не ответила. Я почувствовала, как под веками нарастает жар от слез, и отвернулась, чтобы посмотреть в окно.
— Ты ведь его не видела, правда? — голос Хемира был жестким.
Я ничего не ответила. Пейзаж за окном машины казался намного холоднее.
— Твой парень, — он выплюнул это слово, — пытался уничтожить мой корабль.
— Тот самый Нагльфар? — спросила я. — Корабль, который везет армию в Рагнарёк?
Хемир кивнул.
— Мой корабль, — сказал он.
Мы замолчали.
— Он проделал в нем дыру, — сказал Хемир, не сводя глаз с шоссе, — а потом наложил на него иллюзию, чтобы мы не заметили, что он тонет. Столько силы потратил… и после он получил много ран в бою. Должно быть, это чуть не убило его.
— Почти, — прошептала я, вспоминая окровавленные полотенца. Он пришел ко мне, подумала я. Он умирал и пришел ко мне. Я поняла, что мои пальцы сжались вокруг его кулона, и опустила руку обратно на колени. — Но… Рагнарёк — это разрушение всего. И всех. Разве ты не хочешь, чтобы этот корабль был уничтожен?
— Ах вы, смертные, — вздохнул Хемир. В колеблющемся золотистом свете он вдруг стал выглядеть старше. Более древним. — Послушай, я живу уже больше двух тысяч лет. Я много чего повидал. Черт, я уже много чего сделал. И Рагнарёк — это не просто разрушение, ты же знаешь. Это возрождение. Грядет новый мир. Это лучший мир, и нам нужен Нагльфар, чтобы начать его.
— Нет, — сказала я, качая головой. — Нет, это безумие. В Вал-Холле Хиди сказала мне, что ты совсем недавно воевал из-за Нагльфара.
Улыбка Хемира не коснулась его глаз.
— Верно. Твоя подруга рассказала, что они делали?
— Они должны были… — я закрыла глаза, пытаясь вспомнить.
Дерьмо.
— Они должны были уничтожить причалы, — сказала я. «Задание выполнено», сказала мне Хиди.
— Вот именно, — сказал Хемир. — Только не корабль, а причалы.
— Но зачем вообще сражаться? — все же спросила я. — Почему бы просто, я не знаю, не отпустить эту штуку?
Хемир рассмеялся.
— Зачем драться? Ну же, ты же была в Асгарде. Что они делают весь день, эти твои друзья-воины? Изучают ли они философию?
Мои щеки горели, когда я повернулась к окну.
— Кэрол, — сказал Хемир, его голос стал мягче. — Мы все точно знаем, как умрем, и Йотуны, и Асы. И мы знаем, что он не будет сражаться за Нагльфар.