- Ну, и как себя чувствует великий вершитель судеб? - язвительно спросила она. - Тебе удалось уладить личную жизнь своей секретарши?
- Я посоветовал Сальваторе поспешить со свадьбой, - ответил он и пододвинул ей стул. - Сядь, пожалуйста.
Он посмел предложить ей сесть!
- Я сейчас уйду, так что мне незачем садиться.
Она останется ровно столько времени, сколько ей потребуется, чтобы высказать этому самонадеянному типу все, что она о нем думает!
- Как тебе будет угодно.
Паскуале сел на край стола, вытянув длинные ноги, и стал с интересом разглядывать ее, как бы ожидая, что она будет делать дальше. Зуки не отвела взгляда. И хотя ее разум отвергал то, что видели глаза, ей пришлось признаться себе, что выглядел он совершенно сногсшибательно.
Паскуале был одет в деловой костюм, который всегда так нравился Зуки на мужчинах вообще, но который редко кто умел носить. Мужчина не имел права так великолепно выглядеть в деловом костюме! Под отлично сшитым свободного покроя серым костюмом лишь угадывались мощные мускулы, и вместе с тем он странным образом гораздо заметнее подчеркивал фантастически сложенную фигуру Паскуале, чем, если бы костюм его обтягивал. На нем были также светло-голубая шелковая рубашка и темно-синий шелковый галстук. Все было безумно дорогое, совершенно в его стиле, призналась она себе.
Зуки заметила, что и он разглядывает ее с невозмутимым видом, и порадовалась тому, что одета, сообразно обстоятельствам, в деловом стиле. Хотя она отнюдь не чувствовала себя в данный момент деловой женщиной - особенно под его пристальным взглядом, - но стиль был выдержан.
Костюм из жатого шелка, состоявший из короткой юбки и прямого жакета, был яркого лилового цвета, выгодно оттенявшего ее светло-каштановые волосы, убранные в замысловатую прическу. Под жакетом - кремовая блузка, длинные ноги были обтянуты светлыми чулками. Замшевые туфли на высоких каблуках были того же цвета, что и костюм. На таких каблуках она, как правило, была выше большинства мужчин, но не выше этого, подумала Зуки в ярости.
Этот мужчина возвышался над нею.
- Да, - сказал он, наконец, улыбаясь, - мне нравится, как ты выглядишь. Очень даже…
Он многозначительно замолчал. Зуки была потрясена тем, какое впечатление, помимо ее воли, произвело на нее это молчание: ее соски набухли под шелком блузки. Что он с ней сделал тогда, много лет назад? Овладел ее психикой, так что от одного его взгляда она могла полностью раствориться?
- Мне не нужна твоя похвала, и я не буду на тебя работать.
- Но ты и не будешь работать на меня. Во всяком случае, не напрямую. - Он холодно взглянул на нее, и в голосе его послышались рассудительные нотки: - Ведь я не предлагаю тебе работу в машбюро, не так ли?
Змей!
- Напрямую или нет, ответ будет тот же, - захлебываясь от гнева почти крикнула она. - Работать на тебя не буду! И ты меня не заставишь!
- Да неужели? - вкрадчиво спросил он и смотрел на нее из-под полуприкрытых век до тех пор, пока она не отвела взгляда.
- Почему ты выбрал именно меня? Неужели готов на все, лишь бы добиться своего? Я просто не могу поверить, что ты хочешь нанять меня в качестве «лица» компании лишь для того, чтобы… чтобы…
- Чтобы?… - спокойно спросил он, но глаза его смеялись.
- …чтобы сделать меня своей любовницей! - выпалила она.
- Ты подозреваешь меня в нечестности, дорогая, - отозвался он. - Я, прежде всего бизнесмен.
Бизнес. Снова это проклятое слово. Он говорил о бизнесе, даже когда предлагал ей стать его любовницей.
- Да ну? - насмешливо протянула она.
- Да. Именно так. - Он упрямо стиснул зубы. - Что ты скажешь, если узнаешь, что тебя выбрали на роль «лица» компании, потому что нам нужна именно такая красивая и обаятельная женщина для рекламы нашей продукции?
- Скажу, что ты лжешь без зазрения совести. У тебя на выбор тысячи и тысячи моделей.
- К сожалению, ни одна не выглядит так, как ты, bella mia, - очень тихо произнес он, прищурившись и снова окидывая ее оценивающим взглядом.
Зуки пришлось собраться с силами, чтобы не задрожать, внимая чарующим звукам этого голоса под откровенным взглядом этих великолепных глаз. Набрав в легкие побольше воздуха, Зуки приготовилась броситься вон из комнаты, но его слова остановили ее:
- Знаешь, мой юрист абсолютно прав. Если я предъявлю иск, ты будешь разорена.
- Мне все равно, - вызывающе ответила она. - Подавай иск! Забери у меня все до последнего пенни. Лучше жить в бедности, чем работать на тебя!
Его смуглое лицо озарила ослепительная белозубая улыбка.
- Я вижу, за эти годы у тебя появились настоящие бойцовские качества. Ты стала гордой и упрямой. Это хорошо: я люблю женщин с характером.
- А ты ожидал, что я буду той же юной, наивной, послушной девочкой, которая?… - Она замолчала, покраснев от того, что чуть было не сорвалось с ее губ.
- Которая умоляла меня заняться с ней любовью? - мягко прервал он ее. - Для юной и, как ты говоришь, наивной девочки ты слишком откровенно выражала свои желания.
Зардевшись от смущения, с бешено бьющимся сердцем она не отрываясь смотрела на него.
- Неужели ты никогда не позволишь мне все забыть? - прошептала она.
- Как же я могу, сага, если сам не в состоянии об этом забыть? - просто ответил он.
В его голосе прозвучало нечто большее, чем просто желание, и Зуки отреагировала, как голодная собака на кусочек мяса. Боль в набухших сосках, скрытых под свободным жакетом, стала невыносимой. Тело как будто уже ей не принадлежало, она не могла его контролировать. И в этом была вина Паскуале.
Он был опасен. Он всегда был опасен. Когда ей было семнадцать, она считала его неотразимым. Спустя семь лет ей пришлось признаться, что его привлекательность во много раз возросла. Она не могла ему противостоять, и у нее оставался лишь один выход - бежать.
Она проглотила комок в горле.
- Мне кажется, я ясно выразилась. Больше нам не о чем говорить.
- Зуки, - мягко сказал он, - сдается мне, ты не представляешь себе своего положения.
Собрав всю свою гордость и глядя ему прямо в глаза, она ответила:
- Думаю, что представляю, Паскуале. Не такая я дура. Подавай иск, а остальное - мое дело.
- Понятно, - нахмурился он и почти нехотя продолжил: - А ты знаешь, что твой брат накануне банкротства?
От этого заявления холодок пробежал у нее по спине. Пьер?
- Ничего подобного, - произнесла она спокойно, хотя сердце ее екнуло.
- Боюсь, что это именно так.
Он сказал это настолько уверенно, что она похолодела.
- Откуда, черт возьми, тебе знать о финансовом положении Пьера? Ты что, купил и его компанию? - съязвила она.
- Я не покупаю разорившихся предприятий.
- Все пострадали от спада производства. Но его конец уже виден.
- Дальнейшее уже не относится к твоему брату. - Голос его был полон сарказма.
Каким-то шестым чувством Зуки понимала, что он не лжет, но все же попыталась все отрицать. Она покачала головой, и прядь каштановых волос упала ей на лоб.
- Не может этого быть. Просто не может. Я дала ему… - Она прикусила язык: чуть не выболтала того, о чем не хотела говорить.
- Да, сага?
- Ничего.
- Ты дала ему… денег?
- Это наше дело, мое и брата. - Она схватила свою сумочку, словно это был спасительный якорь.
- Ну уж нет! - Он встал, и лицо его вдруг потемнело. - Это касается не только тебя и твоего брата, - гневно бросил он в ответ. - Страдают и другие, Зуки. Во-первых, акционеры - люди, которые имеют право надеяться, что их сбережения в надежных руках, что их не транжирит какой-нибудь испорченный мальчик, который не может или не хочет принять тот факт, что ему уже непозволительно вести образ жизни, к которому он привык. - Паскуале увидел, как побледнела Зуки, но это его не остановило. - У него жена и маленький ребенок, не так ли? Разве твой брат имеет право рисковать их благополучием?