Зуки наклонилась к Тоби, чтобы еще раз вытереть ему подбородок, хотя в этом не было необходимости, - она просто боялась встретиться взглядом с Паскуале, который только что прозрачно намекнул ей, на что она может надеяться. В сущности, Паскуале очертил границы взаимоотношений, которые могли бы возникнуть между ними. Это было честно с его стороны. Но ей стало больно, и она еще больше укрепилась в своей решимости не связываться с ним.
- Уже поздно, - сказала она. - Нам пора возвращаться.
По дороге обратно он настоял на том, чтобы проводить их до самого дома. Увидев Паскуале, Керсти заулыбалась.
- Я пришел незваным, - с улыбкой заявил Паскуале.
- Пьер сказал мне по телефону, что такое может случиться. Заходите, - пригласила Керсти, и, к досаде Зуки, он согласился.
Его мощная фигура сразу заполнила собой комнату, и Зуки показалась себе маленьким зверьком, случайно попавшим в ловушку.
Но тут она заметила, что Тоби трет кулачками глаза, и увидела путь к своему спасению.
- Можно мне искупать Тоби? - спросила она.
- Хорошо, - согласилась Керсти и направилась к бару.
Зуки постаралась, чтобы купание было долгим. Сначала они с Тоби поиграли резиновой уткой, потом она вымыла ему голову и почистила зубы. Потом, уложив мальчика в кровать, прочла ему три истории про Дональда Дака. Но когда малыш уснул, у нее больше не оставалось предлога не возвращаться в гостиную. Паскуале наверняка уже ушел, подумала она, ставя книжку на полку.
Оказалось, нет.
Паскуале сидел в кресле со стаканом шерри в руках и выглядел так, будто он член семьи. Керсти показывала ему фотографии, сделанные во время крещения Тоби. Среди них была фотография Зуки в ужасной шляпе, которую ее заставили надеть, как она ни сопротивлялась.
- Все в порядке? - улыбаясь, спросила Керсти.
- Крепко спит. Я вымыла ему голову.
- Неужели? - изумилась Керсти. - Как тебе это удалось? Он орет как резаный, когда это делаю я. Садись и выпей шерри - ты заслужила.
Упорно стараясь не глядеть в искрящиеся насмешкой глаза Паскуале, Зуки промямлила:
- Не хочется, спасибо…
- Глупости! - заявила Керсти. - По-моему, это пойдет тебе на пользу.
Они пили и болтали о разных пустяках, точнее говоря, болтали Керсти и Паскуале, а Зуки лишь слушала, пребывая в мрачном настроении. Он уверен, что может выжать кровь даже из камня, если захочет, с горечью думала она.
Даже в умиротворяющей обстановке гостиной Керсти она не могла не ощущать мужского обаяния Паскуале, скрывавшегося, подобно сжатой пружине, за его спокойной внешностью. Она все время ловила себя на том, что с жадностью смотрит на него.
Наконец, не выдержав, она решила, что пора уходить. И тут Паскуале вновь удивил ее, уже не в первый раз за этот день. Он поставил пустой стакан на столик и поднялся.
- Мне пора, Керсти. - Он взглянул на Зуки. - Тебя куда-нибудь подвезти?
- Спасибо. Я еще немного побуду.
- Правда? - В голосе звучала издевка. - Только не засиживайся, а то опоздаешь на свидание.
Свидание? Зуки недоуменно посмотрела на него и встретилась с его насмешливым взглядом. Она не сразу вспомнила, что солгала ему, будто у нее на вечер назначена встреча.
- У тебя свидание, - холодно напомнил он ей. - Ты разве забыла, Зуки?
- Н-нет, конечно же, нет.
Керсти проводила его, а, вернувшись, сказала с улыбкой:
- Он мне нравится. Я его видела всего раз, но он показался мне совершенно очаровательным, - призналась Керсти, вздохнув. - Он пригласил нас в прекрасный ресторан окнами на Гайд-парк - всех, включая Тоби. Он так с ним возился. Говорят, итальянцы вообще обожают детей. Я знаю, что он итальянец, но у него такой акцент, что не поймешь…
- Да, - согласилась Зуки, надеясь, что на этом высказывания закончатся.
Керсти вопросительно взглянула на Зуки. Но та вряд ли смогла бы вынести допрос, не говоря уж о том, чтобы лгать своей невестке.
- Как твои успехи? - весело спросила Зуки. - Вообще.
- Вообще? - Керсти многозначительно взглянула на Зуки. - Прекрасно. А в частности - просто замечательно. Готова расцеловать этого Паскуале Калиандро. С тех пор как к нему перешла компания, Пьер стал другим человеком. Стонет иногда - не без этого, - но работает вовсю, и вернул себе самоуважение. Более того, после работы идет домой, а не в какой-нибудь бар, где собираются все эти служащие!
Керсти неожиданно покраснела до самых корней своих льняных волос и стала жутко молодой и хорошенькой.
- У нас теперь такие отношения, каких уже очень давно не было. Послушай, тебе удалось переменить тему, но признайся - у тебя сегодня действительно свидание?
- Нет, - покачала головой Зуки.
- Так почему же ты не приняла предложение Паскуале подвезти тебя домой?
- Потому что не хотела.
- И чем тебе не нравится синьор Калиандро?
- Он не в моем вкусе.
- Да будет тебе! Он нравится всем. А по тебе он просто сходит с ума!
- Вовсе нет, - мрачно произнесла Зуки, - он просто хочет затащить меня к себе в постель.
- Ну и что в этом плохого? - хихикнула Керсти. - В конце концов, все мужчины этого хотят, а большинство женщин с удовольствием соглашаются.
- В том-то и дело, - со вздохом ответила Зуки. - А я не хочу быть «большинством».
Керсти кивнула и понимающе взглянула на Зуки своими ярко-голубыми глазами.
- Ясно, - протянула она. - У нас откровенный разговор, да, Зуки? Единственный мужчина и единственная женщина?
Именно так. В двух словах Керсти удалось выразить то, о чем Зуки мечтала с тех пор, как встретила Паскуале Калиандро. Именно единственный мужчина и единственная женщина. И для этого понятия даже существовало одно слово. Замужество.
Зуки тупо кивнула.
- А откуда ты знаешь, что он не хочет именно этого? - настаивала Керсти.
Зуки вспомнила, о чем Паскуале говорил в зоопарке. О типе женщин, который его привлекает. О том, что пока не встретил той, с кем хотел бы провести остаток дней. Яснее выразить свои чувства и мысли было просто невозможно!
- Он мне сам признался, - ответила она прямо.
Каким-то образом ей удалось вырваться от Керсти, не расплакавшись, но, вернувшись домой, она решила доставить себе удовольствие и весь вечер попеременно то обзывала Паскуале Калиандро всеми мыслимыми ругательствами, то пыталась не разрыдаться, чувствуя себя жутко несчастной. А плакать ей было никак нельзя, потому что на утро была назначена съемка в отеле «Гранчестер» и Боже упаси, чтобы у нее распухли глаза.
Впервые за последнее время она заснула с мыслью о том, какое это безумие - делать свою карьеру на таком зыбком материале, как красота.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
На следующее утро Зуки, одетая в голубые шорты и голубую футболку, на которой золотыми буквами было начертано «Это Формидабль!», вошла в огромный зеркальный бальный зал отеля «Гранчестер», где должна была состояться съемка.
Паскуале был первым - и единственным - человеком, которого она увидела.
Нет, зал, конечно, был полон народа, но в поле зрения Зуки, как будто по предопределению судьбы, попала только его гордо поднятая голова.
Их взгляды встретились. В его глазах был вопрос, а в ее?… Господи, что он прочел в ее глазах? Выдана ли она себя этим взглядом? Знал ли он, что один его вид вызвал волнение в ее сердце? Понял ли, что при виде приближавшейся к нему Стейси Ломас ее переполнило первобытное чувство ревности, накатившее на нее такой волной, что она готова была закричать?
Улыбаясь и кивая головой, он что-то ответил Стейси и направился к Зуки.
- Привет, bella! - тихо сказал он.
- Паскуале, - вежливо склонила она голову.
- Спала? - внезапно спросил он.
- Конечно, спала, - солгала она. - Почему ты спрашиваешь?
- Из-за этого. - Он слегка коснулся пальцем ее нежной кожи под глазами. - Даже косметика не может скрыть небольшой синевы.