Никогда не думала, что поход по магазинам может так утомлять. А еще понимала недовольство Михаэля и правоту. Говорил же не откладывать поиски платья в долгий ящик.
— Асита? — судя по тону ко мне обращались не первый раз.
— М?
— Что вы заказывать будете?
— Я голодна, принесите чего-нибудь на ваше усмотрение, — пробормотала я и снова погрузилась в мысли.
Через десять минут передо мной поставили тарелку с овощным рагу, которое пахло множеством пряностей и имело немного непривычный вид. Только глядя на еду, поняла, что здесь что-то не так.
Медленно, я осматривала кафе: на стене справа, где находилась стойка с кассой, рос мох. Самый настоящий, живой мох! Все кафе было уставлено горшками с растениями. С потолка свисали лампы в виде цветов, в клетках пели яркие птицы.
Маленькое зеленое царство никак не вязалось с зимней стужей на улице. Но от этого оно было только прекрасней.
Немногочисленные посетители смотрели на меня с интересом, и я ответила им тем же.
Они были иными. Посетители, подавальщица и даже повар, чье лицо мелькало в раздаточном окне.
Дарийцы. Это были дарийцы.
Дар — государство на юге, — был лакомым кусочком для многих стран. Под ногами буквально валялись драгоценные камни, лечебные источники были повсюду, редкие виды гусениц производили самый дорогой в мире шелк, экзотические фрукты стоили немалых денег. Все это спровоцировало войну, и маленькая страна была захвачена. Немногие дарийцы сбежали и получили вид на жительство и защиту. Большинство убили или подчинили.
Все это не было достоянием общественности. Дарийцы хоть и имели немного неординарную внешность, но особо ничем не отличались от людей. Узнать их могли, наверное, не многие. В обычных школах расы не изучаются, а в академии проходят только краткое изучение без особых подробностей.
Честно признаться, я и сама не так давно узнала о них. Кстати, из той самой книги.
Я хотела поговорить с девушкой, но решила отложить это на каких-то полчаса и уделить все внимание еде.
Когда с рагу было покончено, девушка сама подошла ко мне.
— Желаете еще чего-нибудь, асита? — тонким голоском спросила она.
— Да. Можно с вами поговорить?
— Не понимаю о чем? — притворно изумилась девушка.
Только когда она находилась так близко, я увидела еле заметный зеленый оттенок на ресницах, бровях и волосах и то при определенном освещении. Чуть удлиненные резцы и острые скулы выдавали ее расу.
— Вы дарийка? — не церемонясь, спросила я.
— Что? Нет! — поспешно ответила она и напряглась.
— Не стоит так реагировать, — улыбнулась. — Я сама отношусь к другой расе, отсюда и интерес. Всего доброго.
Я встала, чтобы пройти к кассе и заплатить за обед, но девушка меня остановила.
— Знаю. Я вижу вашу истинную внешность.
— Правда? Как?
— Это наша особенность, — пожала плечами она и села за стол. — Все присутствующие поняли это, как только вы вошли. Знаете, на наше кафе наложен морок, его могут видеть только дарийцы или люди, которые находятся на грани отчаяния. Вы явно не дарийка, а значит, к вам применим второй вариант, — мягко улыбнулась она. — Вы можете, конечно, если хотите, рассказать все. Сказанное останется здесь. Обещаю.
— Раз я пришла сюда, то просто обязана выговориться, — немного смутилась я.
— Идемте.
Дарийка развязала фартук, бросила его на кассу и пошла на кухню. Я последовала за ней. Что-то сказав повару, и получив одобрительную улыбку и кивок, она пошла дальше.
— Как тебя зовут? — она резко перешла на «ты», так, словно мы давно были подругами.
Сначала я хотела ответить уже привычным к этой внешности именем, затем хотела назвать имя, данное мне в агентстве еще в подростковом возрасте, но поняла, что все это фальшь, а ее быть не должно. Не здесь.
— Нингонг, — наконец проговорила я и приняла свою настоящую внешность.
— Я очень рада, что ты сказала сейчас правду, значит, твое сердце открыто мне, а значит, я буду открыта тебе. Меня зовут Дарфа. Мои дедушка и бабушка жили в Даре. Дед погиб на войне, а бабушка сбежала сюда. Здесь родились мой папа и я. А ты?
— Моя история очень похожа на твою, — улыбнулась я, понимая, насколько мы разные, но одновременно похожие.
Я рассказала ей историю своей бабушки, затем о своем детстве, юношестве и до сегодняшнего дня. История получилось запутанной, долгой и полной боли. Но, рассказав все, поняла, что мне нужно было выговориться. Рассказать абсолютно все первому встречному и разделить с ним всю боль.
— А я-то думала, у меня трудное детство. Наивная, — усмехнулась она и чудесным образом разрядила обстановку.