Вовсе нет. Когда через десять минут Джералд ввел Джека в свой кабинет, он сказал голосом, не терпящим возражений.
– Я хотел бы сразу же кое-что прояснить. Ни при каких обстоятельствах ты не должен рассказывать Айрис о Чесни.
Лицо Джека выразило недоумение.
– Я любил Чесни, она была самым важным человеком в моей жизни. И она погибла уже пять лет назад. Почему я не могу рассказать Айрис о ней, если захочу?
– У нас с Айрис – деловое соглашение. Она не может иметь никакого отношения к Чесни, – путано объяснил Джералд.
– Может, тебе бы самому следовало рассказать ей обо всем? – осторожно предложил Джек.
Джералд с трудом подавлял закипающий в нем гнев.
– В этом нет никакой необходимости. Ты же слышал – завтра она уезжает. И моя частная жизнь – это моя жизнь, и ее совершенно не касается. Поэтому я тебя прошу, – хотя его интонации были скорее диктаторскими, чем просительными, – даже, не упоминать имени Чесни.
– Ладно, пусть будет так, – согласился Джек, – хоть я и считаю, что ты не прав.
В лице Джека появилась какая-то новая решительность, которой Джералд прежде у него не замечал.
– Ты изменился в последнее время, – уже спокойным голосом сказал Джералд.
– Да, – улыбнулся Джек. – Наверное, повзрослел. Эти переговоры, которые я вел по твоей просьбе, научили меня многому. Знаешь, как говорят, – либо пан, либо пропал.
Джералд наконец улыбнулся ему в ответ. Ему всегда нравился Джек, и он был рад, что Чесни выбрала именно его. Разговор плавно перешел на производственные темы.
Через двадцать минут, выглянув в окно кабинета, Джералд увидел, как Джек и Айрис упаковали лыжные принадлежности и сели в машину.
Итак, Айрис увлечена Джеком… Ну и какая ему разница? Сам-то он вовсе не собирался в нее влюбляться.
Работа, тебя ждет работа. В мире бизнеса все можно спрогнозировать и рассчитать. Ты в нем – как рыба в воде. Каждому свое.
8
Айрис от души повеселилась. После резких перепадов настроения Джералда было большим облегчением видеть, как кто-то наслаждается твоей компанией. Кроме того, Джек не задавал никаких бестактных вопросов о ее отношениях с Джералдом, на которые она вряд ли смогла бы ответить. Иногда, правда, она ловила себя на том, что ей хотелось бы, чтобы Джералд, а не Джек, скатывался вместе с ней с крутых заснеженных склонов.
Кто согласился бы променять солнечную безмятежность Джека на высокомерие и душевную холодность Джералда? Да ни одна женщина в здравом уме не согласилась бы на это…
Но когда Джек брал ее за руку, чтобы помочь сесть на подъемник, или стряхивал с нее снег, она не чувствовала ничего. Никакого волнения. Никакого желания. Никакого кипения крови. Тогда как даже легкое прикосновение Джералда вызывало в ее душе бурю страстей…
Если бы она поехала в яхт-клуб с Джеком, она бы нисколько не волновалась. Джек был надежный, практичный и благоразумный. Как и ее жизнь в последние годы.
На следующее утро она вышла из дома, чтобы попрощаться с Джеком. Он радушно поцеловал в щечку, а Айрис взяла с него обещание позвонить ей, когда он будет в Англии.
Она махала рукой, пока его машина не скрылась из виду, а затем повернулась к дому. Еще три дня – и она свободна. А затем она вернется домой, к своей нормальной жизни, работе весь день напролет, к своим обычным тревогам и радостям.
Айрис открыла дверь и вошла в дом. Джералд стоял у окна, как изваяние.
– Интересно, будешь ли ты так расцеловываться со мной в субботу? – проворчал он.
Айрис подняла брови.
– Ты ревнуешь?
– Не смеши меня! Кстати, ты придерживалась условий контракта? Или выложила ему все о Стефане, о нашем договоре, о нас с тобой и о том, какой я негодяй?
– Из-за присущего тебе самомнения ты вряд ли поверишь мне, но мы о тебе вообще не говорили.
– Вы с ним И в горах целовались, когда вас никто не видел и вы были совсем одни?
Гнев, сначала охвативший ее, вдруг сменило острым отчаянием, поразившим ее своей силой.
– Неужели ты до сих пор продолжаешь думать, что я готова броситься на шею первому попавшемуся мужчине? Ты настолько не доверяешь мне, что готов верить россказням людей, которых ты никогда и в глаза не видел? Господи, когда же все это закончится…
– Я тоже этого жду не дождусь.
Джералд повернулся и ушел, выражая даже своей спиной ненависть к ней.
Айрис посмотрела ему вслед. Единственное, что этот мужчина может дать ей, – еще несколько распоряжений.
Крошечные острова сияли как изумруды на полированной поверхности моря. Из окна небольшого двухмоторного самолета Айрис наблюдала, как небольшое зеленое пятно внизу стало расти, набухало красками, растягивалось в ширину, пока наконец не превратилось в остров. Отсюда, с высоты птичьего полета, не было заметно никакого присутствия людей. Остров чудился необитаемым райским уголком, затерянным среди необозримого океана. Джералд начал снижение, и вскоре Айрис увидела здание аэропорта.
Трудно было придумать более фешенебельное место. Ах, если бы она была здесь одна и могла бы гулять, где ей заблагорассудится… Не особенно стараясь скрыть враждебность тона, она заявила:
– Завтра утром я пойду нырять с аквалангом.
– Ни в коем случае. Одной это делать опасно. Тебя обязательно кто-то должен сопровождать.
– Я обязательно кого-нибудь найду. Я думаю, что это будет не слишком трудно. При моей-то репутации.
– Айрис, прекрати, а то я буду вынужден сделать аварийную посадку прямо на воду.
Она прикусила губу, наблюдая, как умело Джералд сажает самолет. Когда моторы замерли, служащий забрал их багаж, и через пять минут водитель доставил их к зданию яхт-клуба.
Основное здание грациозного белого ансамбля величественно расположилось среди цветущих южных деревьев. Элегантные колоннады, тянущиеся по обоим этажам особняка, были окружены затененными верандами. Все комнаты – и вверху, и внизу – выходили на открытые прохладному дуновению морского ветерка балконы и галереи. Окна с резными ставнями надежно закрывались во время шторма.
Управляющий провел их в восточное крыло, выходящее окнами на океан. Он открыл дверь в самом конце коридора.
– Спальня налево, ванная – направо. Гостиная с баром и со всем необходимым. Господин Стоктон, ваш клиент будет ожидать вас в главном баре в семь часов, а обед в восемь.
Айрис не очень внимательно слушала его объяснения, потому что ее потрясло одно слово – спальня. Ведь он же так сказал? Спальня налево… Он ведь употребил единственное число – спальня, а не спальни. Как только управляющий ушел, она прошла через гостиную, открывая все двери, которые попадались ей на пути. Она обнаружила, что одна из них вела в обширную ванную комнату, а вторая – в спальню с кроватью огромных размеров. Айрис не могла скрыть своей ярости:
– В контракте не было оговорено, что я должна спать с тобой! Как ты посмел подстроить все это?
Джералд нетерпеливо прервал ее:
– Я заказывал номер еще до того, как узнал, что ты вообще существуешь. К тому же эта кровать настолько велика, что здесь могут спать человек пять, даже не прикоснувшись к друг другу.
– Я не буду спать с тобой!
– Тогда спи на диване.
Все зашло слишком далеко. Это стало последней каплей после нервного напряжения последней недели. Гнев Айрис куда-то испарился, и она, которая принципиально никогда не плакала, вдруг разрыдалась. Слезы ручьем полились по ее щекам, и она была не в силах остановить их, как ни пыталась.
Закрыв лицо руками, она рванула в ванную, стремясь закрыться там, чтобы прореветься в одиночестве. Но Джералд схватил ее за плечи и подвел к кровати.
– Оставь меня в покое, – выкрикивала Айрис сквозь слезы. – Не трогай меня! Господи, почему это все происходит со мной?
Джералд усадил ее на кровать, обнял и сказал дрогнувшим голосом: