— Ифигиния Брайт полностью подходит мне. — Маркус положил локти на ручки кресла и сцепил пальцы. — Она из хорошей семьи. Достойна всяческого уважения. И с каждым, осмелившимся оспаривать это, я с удовольствием продолжу беседу на дуэльных пистолетах.
— Проклятие, брат, но ты не можешь говорить это всерьез!
— Твои возражения против моего брака я нахожу столь же вздорными, сколь ты в свое время нашел мои.
— Но это совершенно другое дело!
— Нет, не другое.
— Господи, да она просто околдовала тебя!
— Ты так считаешь? — Маркус задумался. — Нет, я человек науки и не верю в колдовство.
Беннет возмущенно, вспыхнул:
— Я никогда не поверил бы в это, если бы не услышал собственными ушами!
— Доверяй тому, что видишь и слышишь! Такова, мой дорогой брат, одна из первых заповедей научного исследования. А посему, услышав о моем твердом намерении жениться, ты должен поверить в это. Прошу тебя только хранить все в секрете.
— Ты просто спятил, Маркус. Ты унаследовал титул, на тебя возложен долг и высокая ответственность. Ты не имеешь права позволить страстям управлять твоими поступками!
Маркус улыбнулся:
— Что-что? А ну-ка повтори! Очевидно, я ослышался… Не может быть, чтобы мой брат — восторженный певец мятежного романтизма — советовал мне отступить перед собственной страстью!
Беннет поджал губы:
— Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду.
— Да, конечно. Ты хочешь, чтобы я растоптал свои чувства и руководствовался холодным расчетом. Ты говоришь мне то же самое, что говорил тебе я, запрещая жениться на Юлиане Дорчестер.
— Мои отношения с Юлианой совершенно иные!
— Нет, не иные. — Маркус сурово посмотрел на младшего брата. — И не забудь, я не хочу предавать свои планы огласке до тех пор, пока не сделаю официального объявления о помолвке.
— Об этом можешь не беспокоиться! — гневно воскликнул Беннет. — Я не стану выставлять на посмешище ни себя, ни тебя!
— Благодарю. Я сумею оценить твою жертву.
— Ужасно даже подумать об этом, не то что говорить на людях! — Беннет повернулся к двери. — Молю Бога, чтобы он образумил тебя, прежде чем ты надумаешь послать в газеты объявления о помолвке!
— На твоем месте я бы поберег время и силы.
— Проклятие, это просто отвратительно! — Беннет распахнул дверь и обернулся через плечо:
— Она что-то сотворила с твоим рассудком! Остается лишь уповать на то, что ты успеешь излечиться от этой лихорадки!
— Не ты ли беспокоился о том, как бы я не превратился в бездушный механизм? Не по этой ли причине ты советовал мне жениться?
— Даже в самом ужасном кошмаре я не мог представить миссис Брайт твоей женой!
Беннет вышел в коридор и громко хлопнул за собой дверью.
Какое-то время Маркус сидел неподвижно. Потом поднялся, прошел к столику с напитками. Наполнив бокал бренди, он встал у окна.
«Вот я и сделал это, — подумал он. — Я последовал твоему совету, Ифигиния, и нарушил целый ряд своих правил: никогда не объясняй и не обсуждай свое прошлое, никогда не меняй однажды принятого решения, никогда не отступай от намеченной цели.
Так много правил нарушено всего за одну ночь…
Возможно, мой брат прав. Ифигиния что-то сделала с моим разумом…
Но с другой стороны, я больше не чувствую себя механическим человеком».
Глава 16
На следующий вечер Зоя налетела на Ифигинию в бальной зале Платтсов:
— Я целый день ищу тебя, дорогая! Разве ты не получила мою записку?
— Извини, тетя, наверное, мне не успели передать ее.
На самом деле она нарочно проигнорировала записку, появившуюся утром у двери.
— Так, значит, ты еще не слышала последнюю новость? — Зоя всмотрелась в ее лицо. — Говорят, Мастерс собирается объявить о своей помолвке. Еще до конца сезона!
— Лондон вечно полнится слухами, тетя. И ты, как большая любительница сплетен, должна бы лучше меня знать об этом. — Ифигиния улыбнулась Герберту, пробиравшемуся к ней сквозь густую толпу. — Сейчас столько всяких новостей! Например, я сама слышала, будто Мастерс предоставил брату свободу выбрать любую жену и сделать это без опасения потерять свою долю наследства.
— Да-да, но это едва ли может сравниться с известием о его собственном браке! — Зоя снова бросила пытливый взгляд на племянницу. — Если это правда, то Мастерс нарушит одно из самых строгих своих правил!
— Весьма сомневаюсь. — Ифигиния смотрела на приближающегося Герберта. Он тоже заметил ее и просиял своей неизменной добродушной улыбкой. В руке он нес бокал.
— А вот я в этом не уверена, — сухо поджала губки Зоя. — Все-таки решается судьба титула, не говоря уже об огромных деньгах! Совершенно естественно, что к человеку в положении графа Мастерса рано или поздно придет осознание собственного долга. В конце концов, ему всего тридцать шесть, он не старик, стоящий одной ногой в могиле.
— Но титул может перейти к его брату.
— Да, но это совсем не то же самое, что передать его наследнику собственной крови! Впрочем, когда-нибудь Мастерс должен был прийти к такому решению… Но мне так жаль тебя, дорогая! Я понимаю, как тебе должно быть больно, мы все видели, как ты с каждым днем все больше и больше привязываешься к этому мужчине! Что же ты будешь делать?
— Ровным счетом ничего. — Ифигиния обернулась к наконец-то добравшемуся до нее Герберту:
— Ах, вот и мой лимонад! Я как раз ждала его. Спасибо, Герберт, вы всегда так внимательны!
— Мое почтение… Фу, какая ужасная давка! — Герберт галантно протянул ей бокал и полез в карман за платком, чтобы промокнуть лоб. — Чертовская жарища, не находите?
— Действительно, здесь несколько душновато. — Ифигиния отпила глоточек.
Герберт сложил свой платок.
— Добрый вечер, леди Гатри. Простите, но не заметил вас раньше, иначе непременно принес бы и вам бокал.
— Не беспокойтесь, я едва управилась со своим шампанским. Мы с Ифигинией обсуждаем предстоящую женитьбу Мастерса.
— Прошу тебя, Зоя, — пробормотала Ифигиния. — По-моему, тема уже исчерпана.
— Я услышал об этом в своем клубе, — подхватил разговор Герберт. — По всему городу уже заключаются пари. Все пришло в движение.
Зоя нахмурилась:
— Пари на то, кто станет его невестой?
— Да. — Герберт бросил смущенный взгляд на Ифигинию. — Пока никто ничего не знает. Самые большие суммы ставят на малышку Чамлей и Элизабет Андерсон. Они проводят первый сезон. Обе очень милы. Незапятнанная репутация, опять же…
Ифигиния всей кожей ощущала растущее смущение Герберта. И взволнованный взгляд тети Зои. Она изобразила безмятежную улыбку:
— Если что-то и можно было узнать за это время о Мастерсе, так это то, что совершенно бесполезно пытаться предугадать его действия.
— Человек-загадка, точнее не скажешь, — быстро согласился Герберт. — Всем известно… Остается только догадываться, что за планы он вынашивает!
— Но ведь это не может быть тайной для всех! — воскликнула Зоя. — Должен же кто-то еще, кроме самого Мастерса, знать правду о его женитьбе. В конце концов, такие дела обычно касаются и второй стороны!
— Вы имеете в виду невесту? — Брови Герберта несколько раз взлетели и опустились. — Но если Мастерс взял клятву с нее самой и с ее семьи, что они будут хранить молчание вплоть до официального объявления о помолвке, то уж будьте уверены: они не проронят ни слова. Они ни за что не посмеют нарушить его приказ, если хотят выиграть главный приз сезона.
— Пожалуй, вы правы, — пробормотала Зоя. — Знаменитые правила Мастерса…
— Вот именно. — Герберт улыбнулся Ифигинии:
— Позвольте пригласить вас на танец, миссис Брайт?
— Да, благодарю вас, Герберт.