— Постарайся поспать, до работы еще есть пять часов.
Он исчез, не слушая ответа. Я быстро оделась в домашнюю одежду и уснула в кресле.
А утром порадовалась, что давно ношу закрытую одежду и перчатки. Объемный жакет с прямым платьем ниже колена прикрыли основные царапины и перевязку, при этом нигде не давя. В шкафу нашлись закрытые туфли без каблука из очень мягкой кожи. Я могла идти в них и почти не хромать. И вновь высокая прическа, шляпка, только вместо легкой помады — ярко-красная, которая скрыла прокушенную губу и следы от поцелуев.
Одна ночь изменила все. Мне так и казалось, что все знают, с кем я ее провела, что в спину хихикают и тыкают. В лицах встречных я видела презрение, любопытство и брезгливость. Любой косой взгляд лишь заставлял выпрямлять спину и идти с гордо поднятой головой. Но все-таки ощущение вины оставалось, было отличие в одиночестве когда по сути оклеветали и сейчас, когда слухи уже имели под собой обоснование. Я училась играть новую роль, договариваясь с собственной совестью. Действовал лишь один аргумент — выжить любой ценой.
За день никто из них не появился, ни даже намека на их присутствие. В попытках успокоиться, я пыталась убедить себя, что все было сном, кошмаром, однако ближе к вечеру вернулась боль в плече. Добравшись до квартиры, рухнула в кресле, пытаясь собраться с силами. Осознавала что сама перебинтоваться не смогу, однако кое-как разделась, потому что даже пошевелить рукой было больно. На бинте проступила кровь. К врачам нельзя, обезболивающих у меня нет. Так сложилось, что я никогда не болела сильно, переломов тоже не было.
Трикотаж только начинал появляться, поэтому был невероятно дорогой, у меня было несколько топов-маечек. А домашний костюм из широких брюк и жакета не совсем подходил мне сейчас. Впрочем, выбора не было. Понимая что поднимается температура, я добрела до кровати с особым злорадством подумав, что сегодня императору придется довольствоваться привидением и то, если разбудит. Хватило сил завести будильник и залезть под одеяло.
Разбудили странные ощущения и прохладная рука на лбу. Я не спешила открывать глаза прислушиваясь.
— Температура спадает. Что это было?
— Ваше величество, перенервничала, потом ранение. Я недооценил отравителей, так что маленькую дозу она успела схватить, просто вдыхая аромат. Виноват, забыл, что ее организм не подготовлен. У меня затянулся разговор с Тресселем, поэтому задержался.
— А если бы ее нашли?
— Благодаря очень своевременному вмешательству императрицы, внимание к Азиэль ослабло. Хоть какая-то польза от Ее величества. Ваше величество, я пришел — она спала. Я просто погрузил ее в сон, перевязал и сделал укол с антибиотиком и обезболивающими. Скоро проснется.
— Пилюли ей дай. Что с Тресселем?
— Ваше величество, с вашего позволения я подожду, пока Азиэль очнется, думаю она имеет право знать, чем закончилась та заварушка. В порядке хорошего урока. Насчет пилюль… Вы уверены?
— Эрг, делай, что сказал. Значит, все-таки горная ирдархарка.
— Только наполовину, но этого достаточно, чтобы быть устойчивой к влиянию камней. Азиэль, хватит притворяться, открывай глаза.
Послушно открыла глаза и сжалась. Мы были в пустыни Вьетар, в той самой спальне. Я лежала на кровати и судя по ощущениям, на мне лишь белье и длинная рубашка, явно мужская. Плечо почти не болело, на лбу рука императора, сам он сидел рядом на кровати. Эрг Дюэль развалился в кресле напротив, держа в руках чашку.
— С возвращением, Аззи, — отсалютовал он мне, — как себя чувствуешь?
— Лучше, Ваше величество, — склониться в реверансе лежа не получилось, поэтому лишь качнула головой, судорожно вцепляясь в одеяло.
— Ого, вы ее запугали, — хмыкнул премьер-министр, — вроде вчера Ее величество смилостивилась.
— Перед официальном визитом из Керитана? Смешно.
— Плохо, — покачал головой Дюэль, — но я настаиваю на том, чтобы на неделю Азиэль получила амнистию. Иначе ты ее убьешь раньше времени. Ваше величество, мне жаль, но придется справляться самому. Либо я накладываю блок.
— Ты мне тоже нужен живой. Решим проблему. Азиэль, ты должна поесть.
— Я не голодна.
— Ты будешь много тратить сил. Это приказ.
Премьер-министр покачал головой, затем достал из внутреннего кармана пиджака небольшую шкатулку, передавая ее императору.
— Это яд. Каждое утро принимай по одной горошинке натощак. Ты в состоянии встать? В шкафу одежда, одевайся и выходи в гостиную.
— Там не моя одежда, — тихо шепнула я, сжимая яд.
— Я дважды не повторяю и не заставляй себя ждать, — император встал и не оглядываясь вышел из спальни.