— Вы так милы! Вечно балуете меня.
Он усмехнулся, отвесил легкий поклон, затем вновь водрузил мою ладошку на локоть:
— Умница. Схема та же. Начинай с маленьких доз и внимательно отслеживай состояние здоровья. У тебя неделя.
— А если опять станет плохо, а Его величество… — я многозначительно замолчала.
— Его величество тоже утром получил от меня эту новинку. Я смогу лишь неделю сдерживать каналы распространения нового яда, затем атаки возобновятся. Противоядие уже ищут, но пока его нет.
— А Ее величество?
— Тебе не стоит забивать голову чужими проблемами, о безопасности первых лиц страны позаботились.
— Хорошо, — мы уже дошли до рабочего корпуса.
Эрг помог мне подняться по лестнице, придерживая за руку, затем открыл дверь. Мы оба делаем шаг и склоняем голову.
— Ваше величество.
Императрица Рендина презрительно оглядела меня, затем перевела взгляд на премьер министра. Как быстро высокомерный взгляд сменился на ласковый:
— Господин Дюэль, вы ранняя птичка.
— Сегодня хорошая погода, Ваше величество. Решил прогуляться перед работой. Азиэль любезно составила мне компанию.
— Да у нас Ринтар вообще безотказная. И слишком легкомысленная для девицы.
Я промолчала, проглотив обидную фразу и смешки свиты.
— Не думаю, что мое общество может скомпрометировать Азиэль Ринтар. А при дворе так мало умных собеседников, умеющих поддержать разговор об искусстве.
— И в каком же искусстве разбирается Ринтар?
— В живописи. Особенно в пейзажистах золотого времени.
Императрица хмыкнула и отправилась вниз, за ней же устремилась свита. Премьер министр посторонился, словно невзначай заслоняя меня от проходивших. Милый пустяк, но на сегодня я была избавлена от случайных толчков, которые неизбежны, когда девушки из свиты проходили мимо меня. Так они смелели лишь в присутствии императрицы.
— Пойдем, Аззи, я угощу тебя чаем.
Эрг сказал это чуть громче, чем требовала ситуация. Легкий шум голосов подтвердил, что стрела достигла цели.
— Мне надо в приемную.
— Не надо. Его величество прислал вызов, он ждет нас в моем кабинете. И да, чай уже подали.
Коридоры оживали, по ним сновали служащие, курьеры, сотрудники, посетители. Премьер-министр спокойно вел меня сквозь людей, отмахиваясь от своих подчиненных. Наконец его крыло, в приемной к нему навстречу устремилась было секретарь но при виде меня остановилась:
— Господин Дюэль, там…
— Я в курсе, все в порядке. Подготовьте документы. Аззи, тебе чай или кофе?
— Чай, Эрг. А если это будет цветочный напиток, которым нас угощал посол Тиркании, я буду счастлива.
— Как мало тебе надо для счастья. Эдва, чай из Тиркании, мне просто чай и нашему гостю тоже. И сладости госпоже Ринтар.
Он увлек меня, недовольно бурча:
— Не дразни его, ты подписала смертный приговор послу.
— Эрг, но…
— Все в твоих руках. Ваше величество.
В кресле хозяина сидел император. Молча, он сверлил нас взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. И вновь поклон, короткий, больше дань правилам этикета. Я ждала когда меня позовут и рассматривала исподтишка. Сказать, что он был груб или несдержан, не могла. Император Валакании Канст Второй был видным мужчиной. Престол он занял совсем юным, сразу окунаясь в дрязги и подковерную борьбу. Выжил ли он, не будь рядом Эрга Дюэля — не знаю. Именно под неусыпным контролем и при помощи подсказок премьер министра он вывел страну из кризиса. Жесткий, потому что иначе нельзя, не терпевший отказа, он добивался результатом при помощи кнута. Удивительно, но в народе властного императора побаивались и боготворили.
Династический брак император заключил в возрасте двадцати лет, взяв в жены принцессу Тиркании. У отца Рендины больше не было детей, но именно Тиркания вошла в состав империи после смерти правителя. Наместничал в относительно независимом государстве младший брат Канста — Аргид.
Рендина подарила мужу двойняшек, дочь и сына, после чего нейтральные отношения между супругами охладели. Видимость счастливой пары поддерживали для публики и на официальных приемах. А вне их ночи император предпочитал проводить с фаворитками. Моими предшественницами. Увы, нравы, уклад жизни в империи и характер императора сыграл не последнюю роль, чтото существовании любовниц как бы знали, но доказать не могли. А когда доказательства появлялись — любовницы или таинственным образом исчезали, чтобы позже их тела находили на пустырях, либо откровенно осуждались на казнь за измену. Ни одна из моих предшественниц не выжила, в самый последний момент император самоустранялся из судьбы бывшей любовнице.