К моменту, когда за окном забрежил рассвет, вся квартира воняла от рвотных масс, а меня вновь и вновь выворачивало желчью. Сил отползти не было, лишь остатки разума из последних сил шептали держать тело на боку, чтобы не захлебнуться. Воспаленные глаза уже не смачивались слезами, но я оставалась жива. Наверно, именно это понимание и держало мой рассудок. Жива! Еще жива! Сжигающие спазмы ослабляли или я уже привыкла к ним. Часы, которые видела из коридора, куда отползла в поисках чистого пола, неумолимо подтверждали, что перерывы между приступами увеличиваются. И когда боль слегка отступала, я тихонько звала императора и премьер-министра. Понимала, что если меня найдут, то мой бред станет смертным приговором, однако, а кого еще мне звать? Силы небезграничны. В какой-то момент луч солнца, проникший сквозь окно, померк, и уже неясно — вслух или мысленно — я позвала в последний раз:
— Эрг!
Шорох, ругань и тихий, сквозь ускользающее сознание, шепот:
— Небеса, девочка, как же так? Потерпи, Аззи, сейчас станет легче.
Дальше? А дальше сознание и тело разделились. Я ничего не чувствовала, кроме удушающей усталости, когда даже вздох приносил боль. Кажется, шумела вода, а потом меня несли. Шаги отдавались набатом в голове, но я не противилась тяжелому ритму, шепча в такт: “ Жива, жива, жива!”
— Потерпи, Аззи, мне нельзя использовать магию. Сейчас тебе помогут.
Шум, возгласы, меня кладут. Недоумение незнакомых голосов, и жесткое и холодное:
— Или она живет, или вы трупы!
Укол в вену показался ударом меча, я зашипела, когда лекарство огнем побежало по крови.
Спустя некоторое время стало немного легче, вернулась способность мыслить, картинка перед глазами стала четче. Осторожно повернув голову, увидела мрачного Эрга Дюэля, стоявшего напротив кровати. Вокруг меня копошились люди в халатах, нервно оглядываясь на премьер-министра. Заметив, что мне стало лучше, он коротко приказал:
— Вон.
— Но, господин Дюэль, — попытался возразить доктор.
— Вон, — повторил премьер-министр.
Медсестры и врачи тут же поспешили освободить палату. Дождавшись, пока за последним закроется дверь, Эрг приблизился:
— Как себя чувствуешь? Ты пьешь пилюли?
— Да, вчера выпила две, потому что до этого забыла один раз.
— Это не пилюли, тут действовали наверняка. Кто-то знает, что ты принимаешь противоядие, поэтому они дождались, пока ты проведешь ночь в лазарете, чтобы точно пропустила один прием. Отравители были в курсе, что противоядие пьют по утрам, и что один прием ты пропустила, а значит примешь двойную дозу, что с учетом слабого здоровья могла послужить катализатором. Что ты ела?
— Вино, яд мог быть только в вине, потому что сыр не пах, — прошептала я.
— Бутылка где?
— Не помню, она должна быть или в комнате или на кухне.
Дюэль покачал головой:
— Там нет ничего, Прачрит проверил уже. Аззи, есть проблема, но мы потом с тобой решим, как поступить. Пока прими как данность ситуации. Я не мог переместить тебя порталом, любое возлествие магии в тот момент могло убить тебя. И у меня не было времени найти приличную одежду, так что по территории и главному корпусу я нес тебя в пижаме и своем мундире. И мы встретили очень много людей, включая императрицу.
— Он убьет меня, — я откинулась на подушки, страха не было.
— За это? Вряд ли, вот за стрижку может. Все, отдыхай. Я вечером зайду.
— А может не надо? — взмолилась я, — может не надо накалять ситуацию?
— Аззи, ты не поняла. Мы с тобой теперь любовники.
Я закрыла глаза. Почему мне кажется, что я падаю все ниже и ниже. Шансов выжить нет. Ни сейчас, ни потом.
— Аззи, тебе ничего не грозит, — устало произнес Эрг.
— Вы это уже давно говорили. Наверно, мне действительно ничего не грозит. А это мое увлечение — ночевать в лазарете.
— Все обошлось. Не язви. Сейчас ты отдохнешь и мы поговорим.
— Если доживу.
— Я хотел бы посмотреть на того смельчака, который рискнет покусится на тебя сейчас. Но ты права. С тобой останется охрана. Но я даю тебе снотворное.
— Почему? — я внутренне напряглась, боясь непонятного.