— Ну что ты смотришь? Я похожа на Кота в сапогах?
— На котёнка. На котёнка в красных сапожках. — он погладил её по бедру и наклонился чтобы поцеловать колено.
— Не в сапожках, а в пуантах…нет. пусл… пуленах, вот!
— Да, очень похоже, а ты откуда знаешь?
— Я видела такое у шутов. В кино. Ты думаешь я совсем куку? Ничего не знаю?
— Нет, и не думаю. Кстати, в таких ходили не только шуты, но и рыцари и даже короли.
— Началась лекция по истории средних веков
— Нет, — засмеялся Виктор.
Он притянул её к себе и хотел поцеловать, она недовольно поморщилась, но на этот раз не оттолкнула, только сказала:
— Ну, иди уже!
— Ладно, пойду, а то придётся нам лечь без ужина.
— Вот еще! Я не собираюсь ложиться, — настроение ее снова переменилось.
В ванной Вяземский вернулся к своим невесёлым мыслям. Как ей сказать? Причём надо было сразу и про документы на дом, и про отъезд. И совсем не было времени на её капризы, если она вдруг начнёт капризничать. Сейчас она спокойна…почти… и как бы хотелось просто поужинать и лечь спать. Не думать про завтра и разговор с Ниной. Виктор знал, что Нина не права, что Рита с ним не из-за денег и не из-за дома. Но тогда почему? Он скорее понял бы меркантильные соображения, но чем руководствовалась Маргарита ему было не понять. Почему она с ним? Они никогда не говорили об этом.
Горячий душ расслабил, снял напряжение. Виктор натянул домашние лёгкие брюки и накинул рубашку, ходить дома в одних боксерах, как того требовала Рита он так и не привык.
На кухню вышел почти отбросив сомнения. В конце концов, если она с ним потому, что любит, то должна понять всё правильно.
Рита сидела за столом, подобрав ноги на широкий стул, и ждала Виктора.
— И что у нас на ужин? — спросил он.
— Рис и салат, на большее времени не хватило, зато всё свежее, ты же вчерашнее не любишь. Ещё мама пирог привезла, но он с мясом, ты такие не ешь.
Виктора передернуло при мысли о чужом домашнем пироге.
— Салата вполне достаточно.
На самом деле есть ему не хотелось, но Рита готовила и Виктор не хотел её обижать. Он ел рассеянно, уже прокручивая в голове завтрашний день, прикидывал во сколько надо встать. Не замечал, как Рита выжидательно смотрит на него, да и на стильно накрытый стол не обратил внимания. Здесь тоже стояли цветы. Потом он много раз думал, вспоминая этот их вечер, что надо было сказать ей, как всё красиво… но не сказал.
Рита подождала пока он доест, взяла Виктора за руку, прижала его ладонь к своей щеке и спросила
— Что с тобой? Ты не в себе.
Он только вздохнул, но она продолжала держать его руку в своей и смотрела в его глаза.
— Всё хорошо, — уклонился от объяснений он.
— Не ври.
— Я дома был, — смирился с неизбежным Виктор, — мне бумаги нужно было забрать и вещи для Германии.
Про Германию она пропустила мимо ушей.
— И что дома? — Вероятно это интересовало её больше.
— Да всё то же…
Виктор твёрдо решил ничего не рассказывать ей про ссору с Ниной. Но Рита и сама догадалась.
— Ты с ней говорил, да? — она отпустила его руку и вся сжалась на стуле. Виктор видел, что этот разговор пугает её, она не могла, не умела противостоять той реальности, в которой они оказались. Виктор знал, что Рита панически боится Нины, боится встретиться с ней, потому что как бы там ни было, но он ведь ушел из дома не в пустоту, а именно к Маргарите.
— Говорил про меня? — уточнила свой вопрос Рита.
— Говорил, — признался Виктор.
— Тогда ясно почему ты такой, сидишь жалеешь, что со мной?
— Зачем ты? Да, я говорил, но это ничего не значит. Не думай об этом, всё это никак не может касаться нашей жизни. Завтра Питер опять приедет и будем переоформлять дом в собственность, а главное землю, без земли дом ничто. Это надо сделать до моего отъезда.
И снова она не обратила внимания, слышит только себя.
— О чём вы говорили? О чём?!
— Да ни о чём.
Виктор лгал, они говорили с Ниной о том же самом, что и в прошлый раз. Что он не сможет жить «с этой девчонкой», что она его бросит, или ему самому это раньше надоест, что довольно ему с ума сходить, просто у него такой возраст, когда все мужики бесятся и это пройдёт и совсем незачем разводиться, всё равно домой возвращаться.
Было ещё кое-что. Виктор подозревал, что за это надо благодарить подружек Нины, которые подогревали её раздражение и ревность. Ведь раньше Нина только отмахивалась от его идей жить не в городе, она говорила, что они не медведи, чтобы селиться в лесу, а теперь не только сама, но ещё и Наташу настраивала против. Твердила дочери, что Виктор в жизни не делал ей таких подарков, как собирается сделать своей любовнице. И дочь встала на сторону матери…
— Ну и не надо, и не говори, — обиделась Рита и отвернулась. Она спустила ноги на пол, потянулась за тарелками, хотела убрать со стола.
Если бы она знала, как мучительно хотелось ему поделиться, найти сочувствие!
— Нет, Рита, просто… я даже не знаю, как тебе про всё это рассказывать, это так глупо и неприятно, я никогда не думал, что она так ко мне относится, мы столько прожили вместе, а я не знал.
Рита смотрела на него, поджав губы, но Виктор не замечал. Он уже начал и теперь ему необходимо было выложить всё, что держал в себе — обиду на Нину, на её непонимание. Конечно, всё это ни к чему было выслушивать Маргарите, если бы он сдержался… если бы… Но он говорил.
— Я не уверен, надо ли тебе знать про мои отношения с Ниной. На самом деле, мы с ней никогда не скандалили, не ссорились. Долго прожили вместе, этого не выкинешь. Мы любили друг друга, наверно любили. Ну, даже если и нет, мне всегда казалось, что если она и не любит, то испытывает ко мне положительные чувства. Я старался сделать так, чтобы она и дети ни в чём не нуждались и были счастливы и защищены от всего. Потом я встретил тебя, это всё изменило, но я и теперь всё так же хорошо к ней отношусь.
Виктору хотелось, чтобы Рита снова взяла его за руку, прикоснулась к нему, но она сидела напряженная, и плотно сжатые губы её дрожали, а глаза потемнели и стали злыми. Это совсем не шло ей, делало лицо некрасивым, холодным.
— Она не верит, что мы сможем жить вместе, из-за этого дурацкое условие ждать год с разводом. Чтобы защитить меня.
— Она что, ясновидящая? И это её проблемы, не твои и не мои, — резко ответила Маргарита и встала, отпихнув в сторону стул, собрала со стола тарелки и приборы, швырнула в мойку. — Защитить?! — Она расхохоталась и оборвала смех.
— Не сердись, — попробовал сгладить сказанное Виктор. Он знал. Знал! Что сказал лишнее. И всё потому, что Нина заронила в его душу сомнения, против воли он всё-таки думал, а вдруг она права?
— Я не сержусь. — Рита сосредоточенно мыла под струёй уже совершенно чистую тарелку, снова и снова тёрла её намыленной губкой, потом смывала мыло.
— Всё это не имеет значения, кто бы что ни сказал я знаю одно — я люблю тебя, остальное не важно, люблю и хочу быть с тобой сколько смогу.
— А сколько ты сможешь? Сколько? — вдруг закричала она, бросила тарелку и не закрыв воду побежала в гостиную.
Виктор перекрыл воду, вынул тарелки из раковины и поставил их в посудомоечную машину. Включил таймер и только тогда пошел за Маргаритой.
Она лежала на диване, лицом к спинке и не повернулась, и не пошевелилась, даже когда он сел рядом с ней.
— Малыш, — Виктор осторожно тронул её за плечо. Она не ответила.
Ему хотелось повернуть её к себе, посадить на колени и говорить, но не так, а совсем по-другому. Говорить, тихо и нежно, как он любит её, и ни о чём больше. И от неё услышать, что она будет с ним, не оставит его, что слова Нины — вздор.
— Что она тебе ещё говорила? — глухо произнесла в спинку дивана Маргарита.
— Что я старый идиот.
— Это не новость. Что ещё?
— Что вернувшись через три недели, я не найду тебя там, где оставил.
— Может и не найдёшь…
— Что это, что ты… что всё из-за дома.