– Я услышал два разных мнения о вашей картине.
– И услышите их сотни. Сколько будет людей, столько и впечатлений. Это и значит, что картина воздействует.
– А как же веер, отвлекающий от модели? – щегольнул Щукин своими познаниями в живописи. – Это одно из доказательств, что картину писал не мастер.
– А если художник намеренно сделал акцент на веере, пряча таким образом свою возлюбленную? Может, это была его маленькая месть за ее равнодушие к нему?
– Как вы думаете, почему картину украли вместе с рамой? – неожиданно сменил Щукин тему. Лада отрицательно пожала плечами. Следователь вздохнул, предполагая, что больше ничего нового не услышит. – Значит, никто не проявлял особого интереса к картине…
Лада нахмурилась, видимо, вспоминая. Внезапно она подняла глаза, испуганно хлопнула ресницами пару раз и вымолвила:
– Интересовались.
– Да? И кто же?
– Это было… давно. Год назад. Однажды меня попросили провести экскурсию для одного человека, итальянца лет шестидесяти. Он был без переводчика, прекрасно говорил по-русски, но с акцентом. Знаете, итальянский акцент очень красивый…
– И что, что было? – нетерпеливо перебил ее Архип Лукич.
– Он сразу попросил отвести его к «Любовнице Синей Бороды».
– Так и сказал – «Любовнице»? Итальянец знал неофициальное название портрета?
– Ничего удивительного. Он побывал на сайте нашего музея, где мы немного рассказали о наших экспонатах, а потом, приехав в город, заглянул в музей. Знаете, он не отходил от картины несколько часов. Мы предоставили ему кресло, он сидел и смотрел. И он… он плакал. Когда я, извинившись, спросила, чем вызваны его слезы, он ответил: «Памятью прошлого». Думаю, тот посетитель – очень сентиментальный человек, поэтому так растрогался.
Щукин удрученно вздохнул: в Италию его никто не командирует, да и кого искать там? Может, этот сентиментальный синьор и заказал картину, чтобы упиваться своей сентиментальностью на досуге прямо в Италии. Было бы, конечно, разумным сейчас ловить «Любовницу» на границах страны, но… контрабандисты обязательно придумают, каким способом переправить украденную вещь в Италию. Такое не раз бывало в криминальной практике. Все, кажется, облом…
– Не знаю, может, вам это поможет… – как бы извиняясь, пролепетала Лада, заметив, что ее собеседник расстроился. – Он оставил визитную карточку, сказал, если понадобится его помощь, например, в реставрации картины, он сделает все возможное…
– Да что вы говорите! – Щукин внутренне сжался, еще не веря в удачу. – Что же вы молчали? Несите, несите визитку, да смотрите не потеряйте ее по дороге…
Так-так, итальянец рыдал перед полотном год назад… Очень существенная ниточка! Хоть бы понять, чем вызван столь слезливый интерес иностранца. Да, скорее всего, итальянец и заказал картину…
Размышления следователя прервались – Лада принесла визитку.
– Что это за слова? – указал Щукин на длинную череду латинских букв.
– Его титулы, – пояснила Лада. – У него их много. Он и «принчипе», по-итальянски – князь, и виконт. Имеет не только итальянские титулы, но и французские, и при том очень прост в общении. Говорил, что титулы – это дань предкам, на самом деле он работает с утра до ночи. А читать надо последние три слова.
– На-та-ле… – начал читать имя по слогам Щукин. – Ди… Мон…
– Натале ди Монтеверио, – помогла ему Лада. – Он рассказывал, что в Италии любят ласкательную форму имени – родные звали его Наталино, а совсем близкие – просто Лино. Там его телефоны указаны, он живет в Неаполе, в Турине и в Риме. Думаете, это он украл картину?
– Что вы! – живо возразил Архип Лукич. Не хватало, чтобы пошел слух, будто следователь Щукин подозревает иностранца! Это ему грозит такими неприятностями… Нет, Архип Лукич намерен действовать осторожно, очень осторожно. – Синьор Натале где, Лада? В Италии. А кража совершена где? У нас.
– Но… вам не кажется, что он мог…
– Не кажется. Просто я хочу знать истинную ценность картины. Раз у итальянца прорезалась «память прошлого», он что-то знает о «Любовнице Синей Бороды». Лада, спасибо, вы оказали следствию неоценимую услугу.
Она попрощалась. Архип Лукич поблагодарил Зою Федоровну за предоставление кабинета, вышел из здания музея. В это время красавица Лада садилась в машину – она помахала следователю рукой, одарив очаровательной улыбкой. Ее увез счастливчик, которому она дарит себя. Так подумал мельком Щукин.