— Да, конечно, я немедленно воспользуюсь вашим советом. Но я хотел бы обратиться к вам еще с одной просьбой. Я хочу пригласить в Соединенные Штаты даму, гражданку России.
— Вы гражданин Соединенных Штатов и имеете право пригласить к себе любое лицо, гарантируя, что обеспечите его на время пребывания в стране. Но позвольте узнать, какие интересы связывают вас с этой дамой — деловые, профессиональные или личные?
— Я намереваюсь, доведя до конца свой бракоразводный процесс, жениться на этой даме.
— О! Мне кажется, даже то, что вы — по вашим словам — стали в России жертвой похищения, не научило вас серьезно обдумывать свои поступки. Я скажу вам, что в моей профессиональной деятельности было очень много случаев, когда граждане США женились на русских… дамах, и в подавляющем большинстве случаев эти браки не были удачными: эти дамы просто искали способа приобрести американское гражданство, а получив его, совершали множество антиобщественных поступков, тем самым ставя своих недальновидных мужей в сложное положение.
Поэтому я очень советую вам тщательно обдумать свои планы, связанные с русской дамой.
— Благодарю вас, я непременно воспользуюсь вашим советом.
Еще две недели спустя Алекс Ильичевски разговаривал со своей женой Кэрол в маленьком кафе в Миннесоте.
— Дорогой, ты не представляешь себе, как я горевала, когда мне сообщили о твоей смерти! Хоть ты и порядочная свинья, но мы прожили с тобой четыре года.
Конечно, это были четыре ужасных года! Чего стоит хотя бы твоя привычка разбрасывать по всему дому грязные носки…
— Дорогая, не заводись. Мы встретились не для того, чтобы обсуждать мои грязные носки.
— Да, конечно, но я вспомнила эти четыре года… Но я все равно очень, очень горевала. Я даже не пошла с Дэби на «Титаник»…
— О, какая жертва с твоей стороны!
— Да, конечно…
— Лучше скажи мне, почему в моем доме живут совершенно посторонние люди!
— Во-первых, это не твой дом, а наш. Был. А когда мне сообщили о твоей гибели, я его продала. Он для меня одной слишком велик, а у меня есть та квартирка, ну, ты знаешь, которую мне оставила мама.
— А наш домик на озере?
— Я его тоже продала. Я ведь не ловлю рыбу — это чисто мужское занятие.
— Кэрол, а где все мои вещи?
— Они напоминали мне о той потере, которую я понесла… Это было слишком грустно…
— Ты их тоже продала?
— Да, дорогой!
— Все?
— Да, как-то так получилось…
— Но деньги, Кэрол, где деньги?
— Деньги я вложила. Я их очень выгодно вложила.
— Во что ты их вложила? Ты же совершенно не разбираешься в финансах.
— Не волнуйся, дорогой. Я посоветовалась с очень умными людьми, и они рекомендовали мне вложить все деньги в «Милтон Инкомпорейшен». Это очень выгодное вложение средств!
— Ты, дубина безмозглая, ты хотя бы газеты иногда читаешь?
— Прекрати меня оскорблять! Это ты у себя в России можешь так разговаривать с женщинами, а у нас — цивилизованная страна! Я тебя по судам затаскаю! Сам-то ты пропадал неизвестно где, собственную гибель прохлопал, подставил меня со страховкой! Ну, что ты там еще вычитал в своих поганых газетах?
Алекс ничего ей не стал отвечать, он молча выложил на стол перед ней свежую газету, на первой полосе которой жирными буквами было напечатано:
«Скандал года! Крах компании „Милтон Инкомпорейшен“. Президент компании разыскивается по подозрению в мошенничестве».
— Вот твое выгодное вложение. Я всегда знал — ты истинный финансовый гений. Ну почему, почему ты вложила в эти акции все мои деньги?
— Дорогой, ты в порядке? У тебя какой-то нездоровый цвет лица. Ну кто же знал, что тебя не было в этом самолете? Мне ведь сообщили, что ты погиб…
Да, кстати, а как дела в твоей фирме?
— Спасибо, дорогая, за участие. Там тоже все очень хорошо: они тоже получили известие о моей гибели, приняли на мое место другого человека и очень, очень им довольны. Так что у моей фирмы дела идут очень хорошо, только я к ней не имею больше никакого отношения.
— Ну не расстраивайся, дорогой, все будет о'кей. Хочешь, я познакомлю тебя с очень хорошим психоаналитиком? Он специализируется на людях с негативным отношением к действительности.
— Да, дорогая? Он специализируется на людях, которых по ошибке похоронили, которых вышибли с работы, у которых продали дом и все имущество и в довершение всего идиотка-жена вложила все деньги в дутую фирму и потеряла их все до последнего цента — именно такими людьми занимается твой знакомый психоаналитик?
— Наверное, дорогой, я точно не знаю. А теперь извини, я должна идти, у меня назначена встреча. Я и так уделила тебе очень много времени. Но это, конечно, мой христианский долг. Я должна была утешить тебя после всех неприятностей, которые ты перенес. Теперь, я уверена, все трудное позади и все у тебя будет о'кей!
Алекс расплатился и вышел из кафе. Он стоял на пороге и смотрел вдоль улицы — там далеко он видел свое будущее: у него не было работы, у него не было дома, у него не было семьи, у него не было денег, у него не было надежд, и в довершение всего в дешевом гостиничном номере его дожидалась разъяренная Оксана, которая рассчитывала оказаться в Штатах женой (пусть не сразу) процветающего, обеспеченного среднего американца, а вместо этого получила в свое распоряжение человека без настоящего и без будущего, без жилья и без средств — можно сказать, американского бомжа… То есть она снова вернулась туда, откуда сбежала двадцать дней назад, — на свалку.
Алекс представил себе все, что ему скажет его русская знакомая, не отличающаяся ангельским характером. Он увидел остановившийся у бензоколонки огромный сверкающий никелем грузовик и подошел к кабине водителя.
— Эй, приятель, куда едешь?
— В Оклахому, парень.
— Не возьмешь меня с собой? Мне как раз туда надо.
— Что, небось с бабой не поладил?
— Ну, друг, тебе надо частным детективом работать. Сразу меня расколол.
— Да у тебя все на роже написано. Ладно, залезай. Знаю, каково это…
Дверца захлопнулась, и грузовик повез незадачливого кладоискателя в Оклахому.