Любовница в ванной
Любовница в ванной
Термометр показывал сорок градусов жары, а у меня чертовски болело горло. Даже не болело, а разрывалось на части, как будто его изнутри драла стая голодных собак. Черт бы побрал ночные перепады температур и выбитое соседскими мальчишками стекло.
Меня скрутил очередной приступ кашля. А термометр по-прежнему показывал сорок градусов жары. Ненавижу лето: даже преступления в это время какие-то особенно извращенные.
Вытерев пот со лба, я снова придвинул к себе документы по делу, пытаясь сосредоточиться. Нет. Что-то определенно мне здесь не нравилось. Что-то было не так, не смотря на поздравительные хлопки коллег. Да вот только что? Чашки, ковер, часы - все элементарно.
Достав сигарету, я закурил, наплевав на все советы врачей: нужно понять, что не так, а без никотина работа все равно не пойдет. Глубокий вдох, почти вызвавший приступ мокрого кашля...
"Никогда не понимал тягу людей к природе и полуразрушенным загородным домикам. К чему эти экстремальные вылазки, тем более заканчивающиеся трупом в ванной? Морщась от жары, я толкнул дверь комнаты: небольшая спальня в стиле советских времен. Посмотрев на пружинистую кровать с полосатым матрасом, я отчетливо ощутил, как заныла поясница. Место пыток, а не сна.
Глаз сразу выхватил немного покосившийся старый комод, где за грязным стеклом в один ряд стояли красные чашки в белый кружочек, а на полку выше граненые стаканы... и две чашки. Мелочь.
Дверь в туалет оставили открытой нараспашку, так что даже отсюда была видна ванна и белое лицо девушки с застывшими чертами лица. Уже навсегда так застывшими.
Брюнетка лет двадцати, при жизни, похоже, бывшая красавицей. Да только синие губы ей совсем не шли, как и немного взбухшая от воды кожа.
-Утонула,- донесся из-за спины сонный голос Артура, судмедэксперта.- Господи, ненавижу эту жару. Предположительно часов в девять-десять вечера. Похоже, на самоубийство - нужно еще проверить, но готов ручаться, что в крови найдется передозировка амобарбитала.
-Почему именно его?- не отрывая взгляда от лица девушки, уточнил я.
-А, я думал, что тебе уже доложили. Там под столом одна раздавленная таблетка нашлась. Так что, дело легкое.
Судя по громкой, медвежьей походке в комнату вошел Сашка, как раз заставший последнюю фразу.
-Да, я ее заметил!
-Есть записка?
-Нет, но она уже около месяца ходила подавленная. Черная депрессия, что называется. Пару раз в истерике и о суициде заговаривала. В личной жизни, говорят, не ладилось. Истеричная была барышня, так что самоубийству никто не удивился.
-Она принимала снотворное?- уточнил я, осматривая ванную комнату.
Рядом с ванной на полу валялся тюбик зубной пасты и пара шампуней. Подойдя поближе, я заметил под раковиной перевернутую мыльницу. Или девушка была не очень аккуратной, или...
-Нет. Но один из гостей - ее начальник, принимал. Все это прекрасно знали. А дверь в комнаты никто не закрывал,- бойко протараторил Сашка и всунул голову в комнату.
От него безумно несло дешевым одеколоном.
-Хорошо,- пробормотал я, подходя ближе к мертвой девушке и на ходу вытирая пот со лба.
Одна из ее рук свисала за бортик ванной: ногти на паре пальцев обломались в мясо. Присев на корточки, я приподнял ладонь - на запястье виднелся красно-фиолетовый круглый синяк.
-Это у них корпоративный отдых такой. Ну, в смысле, не самоубийства, а вылазки на природу. Правда, их сейчас всего шесть человек - остальные должны были сегодня подъехать. Анастасия была секретаршей,- между тем протараторил Сашка.
Толком не слушая, что там несет рыжий помощник, я решительно вернулся в гостиную, оглядывая ее более внимательно: ковер под деревянным столом перекрутился, как будто кто-то заскользил по нему ногой; стеклянная дверца комода, где стояли стаканы, была не до конца закрыта. Да и две чашки теперь интересовали меня куда больше. Не успел я подойти к дверце, как под ногой что-то хрустнуло - маленький осколок стекла.
-Вы что-то нашли?- раздался заинтересованный голос Саши.
Я запрокинул голову и увидел на стене вбитый гвоздь и висящую на нем порванную веревочку.
-Помоги отодвинуть и узнаем,- пробормотал я.
За деревянной стенкой лежали разбитые часы. Замершие стрелки показывали: 21.15. Вот вам и время убийства.
Пот продолжал струиться по лбу, так что, почти задыхаясь от жары, я подошел к распахнутому настежь окну. Хоть не так жарко будет. Из него открывался живописный вид на речку и пирс, причем, похоже, это была единственная гостевая комната с выходом на эту сторону.