Но все-таки, опять же, никогда не зная, кого найдешь.
До самых сумерек я не выходила из переулка.
И смотрела на свое отражение в окне магазина художественных принадлежностей, выделявшееся на фоне маленького натянутого холста.
Честно говоря, одна книга в магазине по соседству все-таки оказалась на английском языке.
Это был атлас — определитель птиц южного Коннектикута и Лонг-Айленда.
Спала я в машине, которой пользовалась в то время. То есть в фургоне «фольксваген» с музыкальными инструментами.
Кэтлин Ферриер, вполне возможно, умерла еще до того, как я купила ту старую пластинку, так мне теперь кажется.
Не помню, однако, что я собиралась этим подтвердить.
Завеса безумия — ужасно претенциозное для меня выражение, между прочим.
На следующее утро я поехала против часовой стрелки, горными дорогами, в сторону Спарты, которую хотела посетить перед отъездом в Грецию.
Не подумав заглянуть в книгу про птиц, в которой могло говориться о чайках.
На полпути к Спарте у меня начались месячные.
Сколько я живу, моим месячным всегда удается застать меня врасплох.
Даже несмотря на то, что я, как правило, в течение нескольких дней до их наступления находилась в плохом настроении, которое я почти неизменно приписывала другим причинам.
Так что, без сомнения, разрыдаться меня заставил все-таки не Парфенон.
И даже, определенно, не временное ослабление моего безумия.
Новое, очевидно, уже было на подходе.
Итак, кто-то окликнул меня по имени.
Я до сих пор менструирую, между прочим, хотя и нерегулярно.
Или оставляю пятна. На протяжении целых недель подряд.
А потом менструаций может не приходить несколько месяцев.
В «Илиаде» или любой другой пьесе нет, естественно, ни слова о менструации.
В «Одиссее» тоже. Так что, без сомнения, ее все-таки писала не женщина.
Перед тем как я вышла замуж, моя мать узнала, что мы с Терри спали вместе.
Кто-нибудь еще был, до Терри? Так звучал один из первых вопросов, которые тогда задала мне моя мать.
Я сказала ей, что был.
Знает ли Терри?
Я и на это ответила утвердительно.
Ах ты дура малолетняя, сказала моя мать.
Шли годы, и я часто ощущала сильную грусть, на протяжении большей части жизни, которую прожила моя мать.
Однако что хоть кто-то из нас действительно когда-либо знает?
Я не знаю, почему это напоминает мне о том случае, когда из-за месячных я упала с центральной лестницы в Метрополитен-музее и сломала лодыжку.
На самом деле, возможно, она была не сломана, а только вывихнута.
Тем не менее на следующее утро она распухла и стала вдвое больше своего нормального размера.
Вот я была на полпути вверх по лестнице, а вот уже представляю себя Икаром.
Что я делала — несла этот монструозный холст, который был чрезвычайно громоздким.
Такого монстра следует нести, взяв за внутренние перекладины с оборотной стороны каркаса, а это означает, что вы никоим образом не можете видеть, куда ступаете.
Тем не менее я полагала, что справлюсь. До тех пор, пока эта штуковина не выскользнула у меня из рук.
Возможно, что причиной этого стал ветер, ведь в музее к тому времени было много других разбитых окон, помимо тех, что я продырявила нарочно.
Кроме того, по всей видимости, это был ветер снизу, ведь холст, казалось, приподняло передо мной. А затем подняло еще выше.
Примечательно, однако, что вскоре он уже был подо мной.
Боль была мучительная.
Из меня хлещет — вот, однако, что я подумала сначала. А у меня даже нет трусов под этой юбкой.
Честно говоря, на самом деле я думала об этом двумя секундами раньше.
И поэтому, естественно, чуть изменила позу, чтобы сомкнуть бедра.
Забыв на то же самое мгновение, что несу сорок пять квадратных футов холста, на каркасе, вверх по каменной лестнице.
Оглядываясь назад, можно сказать, что отсутствие ветра все-таки не кажется маловероятным.
И опять же, все это произошло, разумеется, без какого-либо предупреждения.
Хотя, без сомнения, я чувствовала себя не в своей тарелке уже несколько дней, что неизменно объясняла другими причинами.
В музее, конечно, имелись костыли и даже инвалидные кресла, как раз для таких чрезвычайных ситуаций.
Ну, возможно, не совсем для таких.
Так или иначе, все они находились на первом этаже, наряду с другими предметами первой помощи.
Мне было бы намного проще доползти до верха лестницы, чем спускаться вниз.
Впрочем, большая часть моих личных вещей тоже находилась внизу. Кажется, я уже упоминала, что на тот момент еще не избавилась от личных вещей.