— На нем парик! — ахнула она.
— Он нечто вроде реликвии, да.
Делия уже собиралась спросить, где можно найти леди Гамильтон — в конюшнях или на огороженной площадке, но затем прикусила язык. Ей не нравилось слышать о леди Гамильтон, потому что Себастьян говорил о ней очень мало. Это было плохим знаком. Насколько плохим, она еще не смогла определить.
Миссис Румбольд завела разговор вместо нее.
— Я не вижу адмирала Меткалфа.
— Он, должно быть, сопровождает свою дочь, — сказал Себастьян. — Либо в конюшнях, либо в шатре.
— Вон там? — спросил Румбольд, жмурясь от солнца, когда смотрел по направлению к маленькому лагерю в стороне от скакового круга.
— Да, большая палатка с зубчатым краем. Меткалфы всегда ставят большой шатер для их собственного использования в Эпсоме. Они предпочитают ее трибунам — более свободный доступ и так далее. Я сказал, что мы подойдем и увидимся с ними после скачек.
— Все это, должно быть, заняло много дней подготовки, — сказал Румбольд, как будто это был первый раз, когда руководство состязанием племенных животных поразило его как предприятие.
— Да, понадобилось несколько дней, чтобы привезти сюда животных и организовать все здесь. Сохранить лошадей в превосходной форме, а жокеев вдали от местных таверн.
— И обеспечить свободный вход? — спросила Делия.
Себастьян покачал головой.
— Все оплачено и подсчитано много месяцев назад. Сегодняшний приз — это сумма, состоящая из выплат владельцев.
— Сколько? — спросил Румбольд.
— Несколько тысяч гиней. — Он повернулся к Делии и сказал тихо: — Как теперь, ты чувствуешь себя уютно? Я собираюсь сделать за тебя ставку.
Она почувствовала дрожь, когда его зеленые глаза встретились с ее.
— Сколько и на какую лошадь?
— Шестьдесят фунтов на Шехерезаду.
Ее сердце подпрыгнуло, и она прошептала:
— Ты уверен?
Он ухмыльнулся:
— Не бойся. Я видел, как она двигается. Теперь оставайся здесь, я распоряжусь, чтобы тебе принесли закуски. А потом проберусь к Симмонсу. Он единственный, с кем я имею дело. Вон он, у дальней трибуны. — Себастьян сделал жест в сторону, и примерно метрах в пятидесяти от них она увидела множество людей, пеших и сидящих верхом на лошадях, которые теснились вокруг крупного мужчины, стоявшего спиной к выкрашенному столбу, на помосте, что позволяло ему возвышаться над пестрой толпой.
Пока Себастьян уходил, вывели лошадей. Они вытянулись в длинную цепочку грациозных животных разных мастей, с худощавыми наездниками, возвышающимися у них на спинах. Делия почти ничего не знала о скачках, но Румбольд был в своей стихии, объясняя вес, форму и барьеры. У Шехерезады была каштанового цвета масть, блестящая на солнце, и тонкий, летящий хвост. Она выглядела великолепно, слишком хрупкая, как образ лошади, сошедшей с какой-то картины. Однако не было никаких признаков присутствия леди Гамильтон, ее отца или Гарри.
Пока распорядители вели лошадей к дальнему концу бегового круга, Делия вспомнила о визите в Клифтон, который показался ей забавным. Гарри был доверчивый маленький мальчик, и он с готовностью показывал ей свои сокровища в восхитительной игровой комнате наверху. Он показал ей преимущества макета замка, включая замыкающуюся на ключ главную башню, ключ для которой она уговорила его показать. Когда она рассказала Себастьяну позже, что в башне были письма, он нахмурился, затем начал задавать вопросы. Но Гарри не дал ей намека на то, для кого они были предназначены или что в них было.
Взять ключ незаметно после того, как Гарри положил его обратно на стол, было легко. Делия, спускаясь вниз по лестнице, повесила его на тонкую золотую цепочку, которую носила, и оставила ключик висеть на груди, вне пределов видимости. Если бы Себастьян не ласкал руку Софии Гамильтон, когда Делия вошла в гостиную, она нашла бы способ передать ему ключ. Но ей это не понравилось, и она предпочла держать его в неведении и притворилась, что игнорирует его вопрошающие взгляды. Скорее всего, он был недоволен собой за то, что его застали в роли нежного друга миледи, и он не осмелился давить на нее.
Когда Себастьян предложил прогуляться по парку Бирлингдина ближе к вечеру, Делия отказалась и оставила его в обществе Румбольдов, что его не очень обрадовало. И когда они все ушли из дому, она сняла ключ с цепочки и совершила свою собственную небольшую экскурсию, выбирая привлекающие ее внимание комнаты, в которых не было слуг, и проводя расследование, которое имело ностальгическую пикантность, ведь прошло много времени с тех пор, когда она могла проникать в самые потаенные уголки его жизни.