Британские офицеры прогуливались по элегантным улицам, оборачиваясь на красивых бельгийских женщин, в то время как молодежь Брюсселя планировала завоевание английских красавиц, которые решили провести лето в их городе. На окраине города проводились матчи по игре в крикет, скачки и несуразные попытки британцев поохотиться на лис. Последнее было провалом из-за недостатка «сотрудничества» со стороны лис и местных землевладельцев. Лишь несколько полков оставались в городе, остальная армия была расквартирована в близлежащих деревнях, но и этого было достаточно, чтобы сделать брюссельские вечеринки запоминающимися своим безрассудством и довольно-таки поздним окончанием.
Мэри не могла выбрать лучшего места, чтобы насладиться компанией Софии Гамильтон. Так как они общались с большим кругом друзей, развлечения не прекращались, и тем не менее у них было достаточно времени, чтобы с детьми наслаждаться домашним уединением.
С Софией было не все в порядке, но Мэри знала это еще до того, как переманила ее в Брюссель. В первый день она безжалостно давила на нее и на второй в большей или меньшей степени уже знала всю историю, с жестким условием, что никому ее не расскажет, а особенно Эллвуду. До сих пор Мэри сдерживала свое обещание, но время шло, а у них не было никаких новостей ни об одном из джентльменов, и ей тоже передалось беспокойство Софии.
Дело с Десернеем было гораздо хуже, чем она могла когда-либо предположить. Брюссель в настоящее время кипел событиями, но ничто не могло превзойти то, на что оказалась способна ее подруга в тихой сельской местности Сассекса! Разумеется, София не поведала деталей, но нужно было видеть ее лицо, когда она произносила имя этого мужчины. Известие о предполагаемой дуэли шокировало Мэри. Во-первых, Мэри считала ее отвратительной и ненужной, и во-вторых, она беспокоилась, потому что было уже четырнадцатое июня, а об этом не было никаких сплетен и, таким образом, никаких известий об исходе. Если Десерней был шпионом, он вполне мог принять решение убить полковника Кула, а затем сбежать во Францию. Когда она упомянула этот вариант Софии, ее подруга объяснила, что это был основной повод, почему она написала полковнику из Нью-Хейвена. Чего ей стоило это письмо, Мэри могла только догадываться. София выглядела похудевшей и какой-то потерянной, и в первый раз в своей жизни она, казалось, хотела сменить окружающую обстановку. В этом, по крайней мере, Мэри могла быть полезной.
Обе женщины наслаждались пешими прогулками, и при хорошей погоде они часто ходили гулять в ту часть города, где проживала местная аристократия, останавливаясь то там, то тут, чтобы купить что-нибудь или поговорить со своими знакомыми. Сразу после полудня они вышли от галантерейщика на Ру де ла Мадлен, когда личный состав легкой кавалерии грохотал по улице по направлению к ним. Мэри не обратила бы на это никакого внимания, но София сразу же начала задыхаться и схватила ее за руку. Встревоженная, Мэри перевела взгляд с ее искаженного лица на первый ряд гусаров и заметила офицера на серой лошади, который, в свою очередь, пристально смотрел на Софию. Это лицо показалось ей удивительно красивым, а взгляд — решительным; затем она почувствовала, как София споткнулась рядом с ней.
Мэри повернулась, чтобы поддержать ее, и ухватилась за слугу галантерейщика, стоявшего у двери:
— Стул, немедленно.
— Я в порядке, — пробормотала София побелевшими губами.
— Нет, ты не в порядке. Держись за меня, умоляю тебя.
К тому времени, когда принесли стул, офицер уже был рядом с Мэри. Нарушив свой ряд, он подъехал к краю улицы, спешился с лошади и сделал нетерпеливый жест гусарам, чтобы они продолжали путь без него.
София опустилась на стул и подняла на него глаза в безмолвной мольбе. Только тогда Мэри поняла, кто это мог быть.
Мужчина снял свой кивер и стоял, глядя на Софию без слова приветствия, полностью игнорируя Мэри и с трудом контролируя выражение своего лица. Наконец, он заговорил:
— Очевидно, мадам, я последний человек, которого вы хотели бы видеть. Какую компенсацию я могу предоставить вам за то, что я жив? Только это. Но это не дает мне никакого удовлетворения, я уверяю вас. По вашей особой просьбе был сделан запрос по поводу некоего француза, но он уже покинул страну. Мы надежно информированы, что он во Франции.