Вот карта. Но карты полезны, только если ты знаешь, где находишься.
Мой план был великолепно простым: собрать сумку, проверить отключение всех электроприборов в моей квартире на Перл-стрит и провести материнский «Фольксваген» по бульвару вдоль реки до съезда, рекомендованного путеводителем «Мишлен». Доехать до частного поселения Сниден-Лендинг в престижном районе Пасифик-Пэлисейдс и найти дом Сары Мерфи. Сары, которая была подругой Пикассо.
Я постучусь в дверь и попрошу об интервью. Это будет после ужина, и если Сара принадлежит к типичным представительницам своего поколения (Гертруда Стайн[12] назвала его потерянным), то она выпьет несколько коктейлей, немного вина, а то и кое-чего покрепче. Она будет в благодушном и разговорчивом настроении. Если интервью, как я надеялась, будет достаточно долгим, то я остановлюсь в каком-нибудь уютном загородном отеле, а утром отправлюсь на Манхэттен.
Я вернусь в Нью-Йорк с богатым материалом для статьи, а эта статья приведет к новой работе. В итоге я надеялась получить постоянное место на факультете искусствоведения.
Но после получасового блуждания кругами по улицам и переулкам я поняла, что безнадежно заблудилась, и притормозила на обочине. Фуры проносились мимо с такой скоростью, что маленький черный автомобиль моей матери покачивался на рессорах. Теперь автомобиль принадлежал мне, но я то и дело находила напоминания о ней: заколки под сиденьями, кружевной носовой платок в отделении для перчаток… Каждая находка была как удар ножом в живот и отдавалась болью во всем теле.
Пабло Пикассо был любимым художником моей матери, ее эстетическим эталоном. Репродукции его картин были развешаны в моей детской комнате. Рука, держащая цветок. Лица со смещенными глазами и носами. Цирковые фигуры, гитары и бои быков. У других детей были картинки Матушки Гусыни или Микки-Мауса – у меня был Пикассо.
В нашей квартире Пикассо был почти богоподобным персонажем или по меньшей мере великаном – величайшим из когда-либо живших художников с разнообразными и плодотворными фазами творчества: ранний кубизм, голубой период, розовый период, неоклассический период с монументальными фигурами, женщины с безмятежными лицами, которые никогда не смотрели на художника при позировании, а значит, не смотрели на зрителя. Дешевые репродукции украшали стены нашей квартиры.
– Слишком много истории, слишком много прошлого, – прошептала моя мать, когда мы проходили по залам музея Метрополитен, посвященным эпохе Возрождения. – Пойдем! Давай перенесемся в двадцатый век, где нам самое место.
Она потащила меня за собой – маленькую девочку, готовую последовать за матерью куда угодно. Мы вернулись на улицу и направились в центр города, к галерее Поля Розенберга[13] на Восточной 57-й улице. Там мы провели много времени, восхищаясь полотнами Матисса, Брака[14] и Пикассо. Смотрители знали нас по именам и приносили матери чашечки кофе, пока мы сидели и рассматривали картины, которые никогда не смогли бы купить.
Моя мать привела меня к Пикассо, а живопись Пикассо привела меня к Дэвиду Риду.
Рид, редактор «Современного искусства», не хотел давать мне работу. Некоторые авторы – смышленые юнцы и свежеиспеченные выпускники Гарварда, Корнелла и Йеля – обмолвились об этом на коктейльном приеме.
– Исполнительный совет практически заставил его, – пояснили они. – Скажите, вы были королевой выпускного бала? Мы встречались на вечерней праздничной вакханалии?
Они ни разу не спросили о теме моего диплома, а иногда их взгляды не поднимались выше моей груди.
Я пользовалась вниманием на этом приеме, но как только речь заходила о работе, меня начинали избегать. Предполагалось, что я должна сидеть дома, присматривать за детьми и готовить еду. Или, по крайней мере, работать в машинописном бюро. Война закончилась, и мужчины вернулись домой, поэтому женщин гораздо меньше приветствовали в качестве квалифицированной рабочей силы, чем это было во время войны. Клепальщицу Роузи[15] сослали в родительский комитет.
– В самом деле? – озадаченно спросила я, когда Дэвид Рид предложил мне написать статью о Пикассо. – Я знаю как минимум трех других журналистов, которые сейчас пишут статьи о нем.
– Тогда вам лучше найти что-то такое, чего у них нет. – И он стал перебирать бумаги на столе, демонстрируя свою занятость.
– Думаю, вместо этого стоит написать статью об Ирен Лагю.
13
Поль Розенберг (1881–1959) – французский арт-дилер и галерист. Руководил галереями Розенберга в Париже, Лондоне и Нью-Йорке. (
15
«Клепальщица Роузи» – знаменитая картина Нормана Роквелла 1943 года, символизирующая труд американских женщин во время Второй мировой войны. (