в конце концов, эрих натягивает новый свитер, заказанный по каталогу, новые джинсы, заказанные по каталогу, новую белоснежную рубашку, заказанную по каталогу и в заключение -- самое прекрасное из всего каталога: пальто из овечьей шерсти с орнаментом. эрих, живая посылка, заказанная по каталогу.
и когда эрих, с его тёмными глазами, зажигает сигарету, то она выглядит так, как будто всегда дополняла его лицо, как будто всегда была его частью, а не как какое-то инородное тело посреди усталого, залитого потом, изборождённого складками лица под пшенично-жёлтыми или мышино-серыми волосами, какие встречаются так часто.
пока паула была ребёнком, эрих обращался с ней как с ребёнком. теперь паула должна дать ему понять, что теперь она уже больше не ребёнок, а самая настоящая женщина.
в какой-то момент мы добрались до того места, когда эрих зашёл на кухню родителей паулы, белая сигарета на загорелом лице, поверх него чёрные, как дёготь, волосы и глаза, необычная, опасная фигура, как пантера, чуть-чуть как пантера.
паула однажды читала что-то о мужчинах, которые в обычном окружении казались пантерами в джунглях.
необычно, опасно и волнуя глаз и сердце.
сама она никогда б не поверила, что в её обычной гостиной с кухней в нише когда-нибудь появится мужчина, который будет выглядеть, как опасная пантера в опасных джунглях. но если б кто-нибудь и смог так выглядеть, то только эрих, эрих-пантера. паула выискивает столбец про пантеру в воскресной газете, ага, вот он!
паула соображает и по-английски. она была отличница по английскому и по математике. и по другим предметам тоже ничего. но теперь ей это уже не поможет.
эрих школы не заканчивал, да и какая теперь разница. потому что он -- красивый хищник: пантера.
паула знает, что эрих -- её всё. так что придётся ей самой стать больше, чем она есть, а то ей кажется, что у других есть больше или несравнимо больше, чем у неё. но как? но как?
ничтожество паула носится туда-обратно, как ракета, раз, два, кофе готово, ром-баба на столе, которая, на самом деле, предназначалась для отца и геральда, и потому была припрятана. ещё до заката дня пауле придётся принять на грудь фронтальную атаку обоих неудовлетворённых мужчин, но к тому моменту выпечка будет уже в утробе у эриха. паула снует туда-обратно, как пчела. эрих, в его медленной манере тугодума, пытается сообщить пауле, что она уже выросла в настоящую маленькую домохозяечку.
однажды паула предпочла лучшую кройку и шитьё худшему домашнему хозяйству. а теперь она вдруг выпячивает грудь, распушает хвост, чистит пёрышки и воркует, как горлица, опускает глазки и тащит на стол всё, до чего может дотянуться, кроме чаши со святой водой, -- эрих может многое употребить внутрь.
эрих -- хороший потребитель пищи вовнутрь. он ест до тех пор, пока ему не делается плохо. эрих интересуется моторами, а точнее, такими моторами, которые можно встроить в мопед или, ещё лучше, в мотоцикл. эрих ужасно хочет получить права, тогда он сможет интересоваться и моторами помощнее, в которые он втайне влюблён, в моторы для гоночных машин и т.п. он трижды провалил экзамен на вождение.
возможно, что семья в самом раннем детстве общими усилиями систематически переломала ему в голове всю моторику, так что уже не починить.
эрих никогда не станет безгранично счастлив. в счастье эрих всегда будет ограничен.
а у паулы счастья вообще не будет.
эрих не очень интересуется кино, которым паула очень даже интересуется, потому что для него там всё происходит слишком быстро.
и дачницы тоже -- так быстро уезжают назад в неопределённую даль.
даль опасна, свой околоток ближе к телу, его можно по-настоящему полюбить. вблизи от эрихова тела нету ничего, что можно полюбить. вблизи от эрихова тела есть только паула.
если бы у эриха была свобода выбирать между паулой и мотоциклом, он бы взял мотоцикл. даже на мотоцикле эрих ездил бы только в соседнюю деревню, не дальше, в более отдалённую даль.
паула снимает сливки с молока, чтобы их взбить.
женщины в семье паулы славятся опрятностью. больше ничего позитивного о женщинах в её семье сказать нельзя. жить ради этого стоит, ведь это всегда можно усугубить -- опрятность. вставай, паула, мой и чисти!
медленный эрих сидит на скамейке и ест за троих.
всё, что обычно у паулы дома получает только отец. он запихивает пирог в рот, как конфирмант просвирку, заливает его сверху кофе и шнапсом из потайного ящичка. медленный эрих, как растение, буйно цветёт над скамейкой, жрёт и жрёт, и ни о чём другом не думает, кроме как о своих моторах, о своём мопеде, который может так ужасно быстро ездить, особенно когда эрих выпивши.
но конструкции он не понимает, потому что её части так сложно сконструированы.
тем не менее, эрих мечтает о гораздо более быстрой машине, о наслаждении скоростью, о скорости езды, о супермоторе, но как только малейшая мелочь ломается в его мопеде, он бежит к другу, который эксперт в этих делах, он тоже на лесопилке, но гений, так что он ремонтирует мопед за пару кружек пива. талант, заживо зарытый в дереве.
больше всего эриху хотелось бы разобрать мопед на части и собрать из них гоночный карт.
эрих ест пирог, почти как по воскресеньям для его папаши, эрих думает о мопеде, который у него есть, о мотоцикле, который у него будет, чтобы потом можно было думать о машине. а о машине, о ней он думает, чтобы когда-нибудь, когда она у него будет, чтобы тогда, в будущем, он смог думать о гоночном карте, о котором он уже столько читал и столько видал картинок.
то, что любовь пришла к пауле именно сегодня -- вопреки или именно поэтому? паула говорит любви, чтоб та присела, сейчас ей дадут чашечку кофе с молоком. но любовь не желает сидеть потихонечку, она наваливается и когтит паулу, и чем всё это кончится? спрашивает себя паула, но не спрашивает себя эрих, озадаченный мотором.
надеюсь, жизнью получше, надеется паула, как всегда.
надеюсь, как можно скорее как можно дальше, надеется эрих, и уж точно не пешком, надеется эрих.
как хорошо мы снова переспали!
да, мы снова хорошо переспали, думает хайнц. он вытирает рот, расчёсывается, приглаживает брови, чистит уши, нос, моет руки, выпивает утреннюю чашку кофе и выходит из дома, чтобы отправиться на работу. как только он выходит из дома, он вступает в ежедневный рабочий стресс, в загадочный мир проводов, в котором бригитта ничего не понимает.