– Не в метаболизме дело, – перебрасываю косу на другое плечо, которую заплела сегодня на французский лад. – Просто не бухала ведрами и все.
– Злюка, как всегда, – ухмыляется он. – Но зря царапаешься, киска, очень зря.
– Я только показала свои коготки, – натянуто улыбаюсь и делаю еще один шаг в бок, – но могу пустить их в ход. И, поверьте, вам это не понравится. Но начну, пожалуй, с самого малого. О домогательствах на рабочем месте слышали?
– И ты это говоришь мне? – Мужчина стал напирать на меня, подталкивая к стенке лифта. – Начальнику юридического отдела? Девочка, да у меня столько связей, что по итогу это тебя признают виноватой. Ты ж на себя посмотри, поди не монашка, а ходячий секс на шпильках. Будешь потом бегать и отрабатывать нанесенный мне моральный ущерб.
– М, – выставляю ладони вперед и это, служит единственной преградой между нами, – губу закатайте обратно. Обратитесь в суд – будет для вас сюрприз, так как мой папа там главный судья. И если он хотя бы слово услышит о том, что какой-то старый хряк подкатывает свои шары к его единственной и любимой дочурке, то максимум, куда я к вам прибегу, так это на могилку цветочки положить.
– Марат твой отец? – с опаской переспрашивает Семен Олегович.
– Марат Александрович и попрошу не фамильярничать. – С удовольствием наблюдаю за тем, как он делает шаг назад. А затем еще пару. – Надеюсь, что вы и дальше будете соблюдать именно такую дистанцию между нами.
Двери лифта распахиваются и мужик, судорожно дергая галстук, буквально вылетает в холл и фактически впечатывается в Илью.
– Доброе утро, – он окидывает нас взглядом, – что-то случилось?
– Все в порядке, – юрист хлопает его по плечу, – а ты чего у меня на этаже забыл?
– Мне, как директору, позволено быть везде, – холодно отвечает Илья, – кстати, наведи порядок у себя в отделе. Почти все явились на работу с перегаром.
– Но они ж явились, – нервно отшучивается Семен, но понимает, что ляпнул что-то не то, – сейчас все будет в ажуре, не переживай.
– Я на это очень надеюсь, – припечатывает начальник в ответ и заходит в лифт.
Наш этаж находится пятью пролетами выше, но мне кажется, что мы ползем до него слишком медленно. Аура Ильи накрывает меня и становится трудно дышать. Запах мужского тела с примесью туалетной воды уводит меня в тот вечер…
Жаркие, жадные поцелуи врываются в мой рот и заглушают мои же стоны. Глаза не открываю, не хочу портить такой момент и просто наслаждаюсь сильными пальцами, которые скребутся по ткани платья, пытаясь добраться до моей кожи. Любые же мои попытки прикоснуться к нему, Илья обрывает, перехватывая оба запястья одной ладонью и заводя мне их над головой.
– Так нечестно, – всхлипываю на вдохе. – Дай мне…
И в ответ он лишь до крови прикусывает меня за губу. И больно, и сладко одновременно. Я чувствую его возбуждение и готова отдаться прямо здесь и сейчас. Но Илье это не нужно. Он, словно фокусник, одним движением впечатывает меня лицом в стену и заставляет прогнуться в пояснице. Ладони опускаются на открытые участки ног и скользят вверх. Пальцы добираются до края чулок и, на секунду замерев, накрывают пульсирующий участок моей плоти.
Горячий воздух вперемешку с мягкими покусываниями, следующими по линии позвонков, вызывают мурашки на коже. Мы обходимся без слов. Слышно только мое неудовлетворенное всхлипывание и его тяжелое дыхание позади. Здесь как будто воцарился иной мир, пропитанный насквозь запахом похоти и желания. А ведь за темной портьерой жизнь продолжала идти своим чередом. Гремит музыка из зала, люди снуют туда-сюда. И никто из них даже не догадывается о том, что здесь происходит. От этой мысли я завожусь еще сильнее. И когда пальцы Ильи проворно ныряют под кружево, меня и мои трусики можно смело выжимать. Не вижу, но чувствую, как его губы перестают целовать мою шею и искривляются в усмешке. Он пока просто размазывает влагу по складочкам, а я едва могу устоять на дрожащих ногах. Но эти ласки заканчиваются так же внезапно, как и начались. Илья как мираж исчезает, оставляя меня в недоумении.
Это недоумение держится и сейчас, когда я смотрю на эту широкую спину перед собой, облаченную в идеально скроенный пиджак. Взгляд тут же приковывают те самые пальцы, которыми он так умело меня ласкал. И не верится, что все это было наяву. Потому что поведение Ильи говорит совсем об обратном. От него снова веет холодом и неприступностью. И в голове назревает странный, но такой болезненный вопрос.