– Эмм… Григорий… – запинаюсь, так как к своему позору абсолютно не помнила его отчества.
– Просто Григорий, – улыбается он в ответ и на его щеках появляются милые ямочки. И мне тут же вспомнился мой ответ ему в день нашего первого знакомства.
– Мне кажется, что это не совсем удобно.
– Кому?
– Вам. Все же вы преподаватель моей дочери. – Опускаю глаза и, не зная почему, прохожусь взглядом по его пальцам. Зачем? Чтобы ощутить вот тот самый трепет, когда я не увидела обручального кольца.
– Если я говорю, что на «ты» и без отчества для меня вполне комфортно, то не лукавлю.
– Ладно, – смущенно поправляю распущенные волосы и меня тему разговора, – куда проходить родителям?
Грише приходится сдвинуться с места, так как мы встали на пути у группы учеников и теперь он стоял слишком близко ко мне. Я просто залипаю на его губы и совершенно не вижу направления, которое он мне показывал. Еле заставила себя оторваться от этого зрелища и то, потому что словила на себе парочку недоброжелательных взглядов от тех, кто хотел урвать кусочек внимания Гриши. Или его самого.
– Спасибо, – киваю и, подталкивая дочку в сторону раздевалки, стараюсь быстро покинуть этот участок зала. Не дай бог, чтоб еще судачили за спиной, что я засматриваюсь на чужого мужчину. Федьку это точно не порадует. И придерживалась этой мысли до конца мероприятия. А когда вышла Алинка, то и вовсе отбросила в сторону все глупости из головы, так как переживала за ее выступление. Только пару раз не удержалась и украдкой взглянула на Гришу. И оба раза ловила его на том, что он смотрит на меня. От этого стало и страшно, и волнительно одновременно от того, что я вызвала такой интерес у молодого человека. Ведь по факту, кроме Феди я действительно не знала других мужчин. Не знала, что такое внимание и комплименты от кого-то еще, кроме мужа.
– Мам, ты расстроилась, что я не заняла призовое место? – Алинкин голос заставляет меня вынырнуть из раздумий.
– Что? – Спохватываюсь. – Что ты, нет. Призовые места – не самое главное в жизни.
– А что главное?
– Найти правильного человека, с которым ты рука об руку пройдешь весь путь. И он станет твоей опорой и защитой.
– Как ты с папой?
– Да, как я, – слишком быстро отвечаю ей, чтобы не передумать и саму себя же убедить в этом.
Потому что если задумаюсь, то боюсь поймать себя на той мысли, что все ложь. Что я не нашла той опоры, о которой втирала собственной дочери. Тяну все сама, довольствуюсь плоскими подкатами от мужа. Не вижу моря который год подряд, как и подарков, как и хорошей жизни. Счастлива ли я? Нет. Но дочке об этом знать не обязательно.
– А знаешь, Алинка, – обнимаю ее, – у тебя будет еще лучше. Но только замуж не торопись. Мир повидай, выучись, освой что-то, что несвойственно девушке. И только потом, как почувствуешь необходимость, ставь штамп в паспорте. А вообще и он не важен, если ваши чувства будут крепкими и взаимными.
10. Ника
– Никочка, милая, вы сегодня мне срочно нужны, – слышится в телефонной трубке бодрый голос моей начальницы.
– Аа…ммм, – часто моргаю, чтобы хотя бы рассмотреть время на часах. – Сейчас половина шестого утра.
– Да?– Не тушуется Любовь Андреевна. – Ох, что-то я сегодня припозднилась с подъемом. Вы ведь в курсе, что я практикую йогу в ранних часах? Это так взбодряет, когда ты встречаешь рассвет на ногах.
– Не сомневаюсь, – отвожу телефон в сторону и зеваю, – во сколько мне надо быть у вас?
– Желательно к семи.
– Что-то случилось? – никак не могу понять причину этого звонка в мой законный выходной.
– Да, сегодня я намерена сделать сюрприз Андрею и Вике. – Радостно сообщает собеседница. – Поэтому я сейчас пришлю вам полный список того, что вы должны купить по дороге ко мне. Не опаздывайте, пожалуйста.
– Эмм… ладно, – закатываю глаза и когда разговор заканчивается, еще несколько минут лежу и гипнотизирую потолок.
Проработав три недели в доме Виецких, я теперь поняла причину такой текучки кадров. Любовь Андреевна была весьма странным и специфичным человеком. Помимо ее педантичности и маниакального перфекционизма, женщина обладала странностями в характере. Частично я уже привыкла, что она то «выкает», то «тыкает». Утром она может жаловаться на плохое настроение, а через час весело щебетать. Иногда целый день женщина предавалась воспоминаниям и приходилось часами выслушивать повторяющиеся истории из прошлой жизни. Могла внезапно расплакаться из-за страшного сна и целый день донимать звонками того, кто в этом сне ей приснился. Любовь Андреевна вообще была помешена на эзотерике и мистике, судя по кипе книг, стоящих в ее библиотеке.