– Аня сказала…
– Аня является хозяйкой этого дома? – Перебивает он меня.
– Нет.
– Тогда, быть может, это она зарабатывает деньги на эти продукты?
– Нет, – безумно краснею. Потому что каждый его вопрос заставляет меня чувствовать так, будто я … – Андрей, я не воровка. И самого начала была не в восторге от этой затеи. Но уверяю, у меня не было никаких плохих мыслей.
– Отчего же тогда взяла? – одним резким движением он отбрасывает окурок в сторону и выдыхает сизый дым.
– Решила… решила, что раз есть возможность, я порадую дочку всякими вкусностями. – Набираю полную грудь воздуха и выпаливаю это признание. И тут же готова провалиться под землю от стыда.
– Мм, сегодня еда с чужого стола, а завтра чем будешь радовать? Антиквариатом и драгоценностями? – Слышится едкий ответ и именно этим он добивает меня.
– Господи, Андрей, хватит говорить такие гадости! Чего ты добиваешься? – незаметно даже для себя перехожу на «ты». – У меня твои проверки знаешь, где сидят? Вот тут, в горле. Думаешь, я не понимаю, откуда появляются деньги или дорогие вещи типа часов на полке? Да я здесь бываю чаще, чем ты и прекрасно уже выучила, что там должно лежать. Ты так развлекаешься?
– Я тебя изучаю. – Поправляет меня Андрей. – И это нормальное явление, когда в дом к твоей простодушной и доверчивой матери приходит кто попало. И да, у меня есть подозрения. Потому что у тебя нет даже никаких рекомендательных писем.
– Я – обычный человек, а не грязь на подошве твоих ботинок. Так что не смей ко мне так относиться. – Закипаю и делаю шаг вперед, приближаясь к парню. – Да, моя жизнь далеко не похожа на твою. И именно поэтому, мне приходится работать на таких должностях, как эта. Я делаю то, от чего ты воротишь нос. А знаешь почему? Потому что живу в бедности и у меня на руках маленькая дочь вместе с часто болеющей мамой. Да, мое положение – моя личная половая драма, которая не должна тебя волновать. Но я честный человек и ты не имеешь никакого права обвинять меня в том, чего я не делала. А если у тебя возникли сомнения или вопросы, то можно просто спросить и тебе ответят. Я отвечу. Предоставлю тебе свою жизнь, которая уместится на листочке формата а4. Но легче же облить человека помоями, да? Я так и думала. А знаешь, без этого я тоже как-нибудь проживу. Подавись.
Возможно, я потом пожалею о содеянном и сказанном. Но обида во мне сейчас настолько велика, что я беру и высыпаю содержимое пакета прямо на блестящий капот его машины. И к моей радости, салат красиво вываливается из открывшегося судочка и заляпывает майонезом всю поверхность.
– За вилкой сгонять? – шиплю в его сторону, когда отхожу от машины в стороны и довольно смотрю на его багровеющее лицо. – Ты ж так ничего и не попробовал за столом. Есть возможность сделать это сейчас.
– Я смотрю, ты берега вообще попутала, – Андрей явно входит в стадию бешенства и движется в мою сторону. Успевает даже схватить за кофту, которую накинула на плечи, но она остается у него в руках. – Отлично, вот и тряпка. Сейчас все возьмем и уберем.
И ведь он действительно берет и скидывает все с капота, а затем убирает остатки жирного майонеза именно моей любимой кофтой. Которую потом в добавок еще и швыряет мне к ногам. В гаражную грязь. И я понимаю, что эта битва проиграна. Ты можешь тявкать что угодно, но все равно останешься вот на этом уровне в глазах таких, как Андрей. На уровне той же грязи, о которой я и говорила ему минутой ранее. Они ничего не слышат со своего Олимпа.
Да, кажется, я тоже переборщила. Только сейчас пришло понимание всей абсурдности ситуации. Ну куда я полезла? Зачем? Он здесь хозяин, а я… наверно уже и уволена с треском после такого. Хоть бы машину еще судочками не поцарапала, иначе потом точно придется продать последнюю технику из дома, чтобы компенсировать ущерб. А для этого даже уже и продать из дома нечего, все ушло перекупщикам. От одной мысли о реакции мамы на это отчего-то так захотелось плакать. Прикусываю губу, когда наклоняюсь за своей вещью и больше не стремлюсь поднять глаза на парня.
– Ника, постой, – слышится голос Андрея и он кажется каким-то странным. – Я не…
– Не надо, – пячусь к двери, – мне хватило.
А затем ухожу настолько быстро, что это смотрится, как побег. До автобусной остановки добираюсь в считанные минуту и только там даю волю слезам, которые душили меня всю дорогу. Реву и пропускаю два автобуса подряд, а потом спохватываюсь, что уехать-то мне уже не на чем. Как вариант только останавливать попутку и надеяться, что кто-то довезет до центра за мои несчастные триста рублей. И, как по взмаху волшебной палочки, передо мной останавливается черная иномарка. Вот только садиться в нее не особо хочется. Боковое стекло опускается и я вижу хмурое лицо Андрея: