– О, Святой Иисус Христос! – выплеснул Даки свое отчаяние. – Уберите этого типа с моей дороги, пока я не растер его по стенке.
Охранник свирепо глянул на него, нервно хватаясь за пистолет.
– Успокойся, Даки, – попытался разрядить обстановку его менеджер. – Они ведь охраняют Маргарет. Там должна быть Касс.
За Касс послали и охранник разрешил Даки и сопровождающим его пройти внутрь.
– Иисус Христос! Как это случилось? – требовательно спросил Даки. – Они задержали сукиного сына, который стрелял в нее? Она выживет? Мать вашу так, что вообще происходит?
Касс горестно покачала головой.
– Похоже, что они ничего не знают, – спокойно ответила она. – Дела обстоят плохо.
У лифта их встретила Рио.
– Оставьте споры, – сказала она ровным, безжизненным голосом, – Маргарет только что умерла.
ГЛАВА 3
Энцио Бассалино был большим, могучим мужчиной с большим пузом. Мери Энн Огест всегда поражалась, когда ему приходило в голову самому готовить обед. В таких случаях он выгонял из кухни всех помощников, повязывал себе фартук и приступал к изготовлению спагетти, своего фирменного мясного соуса и больших ломтей хлеба, натертых чесноком.
– Милый, ты выглядишь так смешно в этом фартуке, – заливалась смехом Мери Энн. Ей разрешалось оставаться на кухне с условием, что она не будет вмешиваться. – Ты не хочешь, чтобы твоя Маленькая Мама помогала тебе?
Маленькая Мама – таково было прозвище, которое дал ей Энцио. Она не была уверена, что он не называл так же всех девушек, которые перебывали здесь до нее.
– Нет, – мотнул он головой. – Вот что ты можешь сделать, Маленькая Мама, так это принести мне еще немного вина. Pronto.[2]
Мэри Энн повиновалась, а потом уселась на краю кухонного стола, покачивая своими длинными ногами. На ней было очень облегающее ее тело платье с глубоким вырезом на груди. Энцио сам выбирал ей туалеты и они всегда были одного стиля. Он не разрешал ей носить трусики, рубашки, ничего лишнего. Энцио любил, чтобы она выглядела сексуальной.
Мари Энн не возражала. Жить с Энцио гораздо лучше, чем все, что она имела раньше, и она готова была выполнить любое его желание. Помимо всего прочего, Энцио Бассалино был значительной личностью и она испытывала возбуждение и считала за честь быть с ним.
– Попробуй-ка, – он с гордостью предложил ей ложку кипящего мясного соуса. Она послушно открыла рот.
– О, Moonzi! Это горячее! – Она надула губки. – Ты обжег твою Маленькую Маму.
Энцио разразился хохотом. Сегодня у него праздник. Сегодня он готов смеяться по любому поводу.
– Иногда ты бываешь просто противным, – Мери Энн говорила тоном обиженного ребенка. – Почему ты бываешь таким злым с твоей маленькой девочкой?
– Ха, – фыркнул он, – ты даже не знаешь, что значит быть злым. – Он окунул палец в булькающий соус, облизнул его с удовлетворением и добавил туда еще вина. – Ты сообразительная девочка, – сказал он снисходительно. – Продолжай в таком же духе и ты будешь в порядке. О’кей, Маленькая Мама?
– О’кей, Большой Папа, – счастливо вздохнула она. По-своему, он был вполне доволен Мери Энн. Она была более тихой, чем большинство шлюх, и никогда не задавала никаких вопросов. К тому же она была податлива, именно так, как ему нравилось, и послушна. С ней никогда не бывало никаких осложнений.
Энцио ненавидел привычный ход событий. Эти девки вселялись сюда и через несколько недель уже считали, что могут командовать им. Шлюхи! Они начинают задавать вопросы, становятся любопытными, а иногда у них хватает наглости заявлять, что у них болит голова, когда ему хочется заниматься любовью. Энцио очень гордился тем, что в свои шестьдесят девять лет он все еще мог трахать девиц раз, а то и два раза в неделю. Он часто вспоминал о том времени, когда мог трахать раз, два, даже три или четыре раза за ночь. Каким жеребцом он был, каким замечательным жеребцом!
Теперь его сыновьям предстояло продолжать традиции семьи Бассалино. У него их было трое, трое отличных молодых людей, которыми он более чем гордился. Они составляли его жизнь. Благодаря им фамилия Бассалино будет обладать мощью, с которой все должны будут считаться. А, они будут защищать его, как он защищал их.
Это счастье, что сыновья не похожи на мать. Роза сумасшедшая, насколько Энцио может судить, живет, запершись в своей комнате, шпионит, разговаривает только со своими сыновьями, когда они посещают ее. И вот так в течение семнадцати лет. Подумать только семнадцать лет она пытается сокрушить его яйца, пытается заставить его признать себя виноватым.
Но с ним эта ее мелкая игра не проходит. Он отказывается признать себя в чем-либо виноватым. Пусть она будет страдающим лицом. Вина-то была ее. То, что он сделал, это его дело и у нее нет никакого права вмешиваться.
В годы своей молодости Энцио Бассалино заслужил прозвище Бык. Поводом для такого прозвища послужила его привычка взгромождаться на каждую мало-мальски заслуживающую внимания женщину, попадавшуюся ему на пути. Однажды, когда он развлекался с женой своего друга, известного под кличкой Боров Винсент, он был единственный раз в жизни ранен. Легенда утверждала, что пуля попала ему прямо в задницу – «Боров Винсент застукал их за этим занятием и выстрелил ему в задницу».
К счастью для Энцио эта легенда была не совсем точной. Боров Винсент действительно выстрелил в него, но пуля попала в мясистую часть задницы и не причинила ему большого вреда. И все равно Энцио остался недоволен. После этого случая Боров Винсент перенес целую серию неудач, начиная с пожара, дотла уничтожившего его дом, и кончая тем, что его выловили из реки в конце бетонированного мола.
Энцио не любил, когда над ним смеются, а этот рассказ о том, как его подстрелили, послужил поводом для множества нежелательных слушков.
Вскоре после этого он встретил Розу Вакко Морано, дочь своего друга, и женился на ней. Она обладала стройной фигурой и гордым нежным лицом Мадонны, присущим юным итальянкам-девственницам. Энцио с первого же взгляда на нее был покорен и, не теряя времени, просил ее выйти за него замуж. Ему потребовалось немного времени, чтобы устроить свадьбу. На Розе были белые кружева, на Энцио поблескивающий черный костюм, белые туфли, перчатки и алая гвоздика в петлице. Он считал, что одет с иголочки.
К дню Свадьбы Розе исполнилось восемнадцать лет, а Энцио тридцать три.
Они стали весьма популярной парой, Роза быстро избавилась от следов своего домашнего тихого воспитания и включилась в развеселую жизнь своего мужа, она не испытывала желания стать домохозяйкой, сидеть дома и заниматься кухней, детьми и посещением церкви. Когда она, как и положено, родила своего первенца Фрэнка, младенца поручили попечению няни, а Роза по-прежнему проводила все свое время с Энцио вне дома. Роза Бассалино явно родилась раньше своего времени.
Энцио не возражал против такого ее стиля жизни, на самом деле ему это даже нравилось. Его жена превратилась в красивую умную женщину и Энцио знал, что ему очень завидуют. В то время, когда другие мужчины оставляли своих жен дома и возили на ипподромы, в бары и клубы любовниц, Энцио брал с собой Розу. Она стала полноправным членом их кампании, всеобщим приятелем и поверенной, все любили ее.
Энцио частенько дивился, как это ему так повезло, что он нашел такое сокровище. Роза во всех отношениях устраивала его и даже нашла время родить ему второго сына, названного Ником, через три года после рождения Фрэнка.
Что это была за женщина! У Энцио не было от нее секретов. Она знала все о его делах и по мере того, как дела шли все успешнее и он захватывал все большую территорию, она всегда помогала ему. Она обычно держала его сторону, когда он по – своему чинил суд и расправу над теми, кто обманывал его. «У моей Розы больше яиц, чем у многих мужчин, – с гордостью хвастался он. – Она редкая женщина».