По правде сказать, под землею очутиться мечтал сейчас сам Василий. Он почти не сомневался, что чокидары [14] магараджи — или как они там зовутся, индийские телохранители?! — сейчас наперебой примутся сносить ему голову и изрубят в капусту еще прежде, чем он моргнет. «Эх, мне бы сабельку хоть какую-нибудь завалященькую! — подумал тоскливо. — Пусть бы и рукоять маловата была! Я бы им показал и Васишту, и руси-царя Искандера, и… и Кузькину мать!»
Однако магараджа не спешил отдавать убийственный приказ, а продолжал меланхолически жевать бетель, который ему подавал красавец негр, а другой, схожий с первым, словно брат-близнец, держал урну из массивного золота и подносил ее своему господину, когда тому требовалось сплюнуть.
Очередной кроваво-красный плевок отправился в урну, а затем магараджа вдруг улыбнулся так широко и радостно, что рот Василия сам собою разъехался в ответной улыбке.
Однако тут же он сообразил, что радушие высокой, так сказать, особы предназначено вовсе не ему, а кому-, то стоящему за его спиною и говорящему мягким, тихим, вкрадчивым голосом:
— Русский гость магараджи Такура не знает о его родстве с великим Сиваджи, вождем и царем махратов, победителем Арзал-хана, с которым он расправился подобно тому, как Давид некогда расправился с Голиафом!
— Тонкость вашего ума всегда восхищала меня, мэм-сагиб Барбара, — ответил магараджа своим писклявым, будто у дитяти, голоском. — И незнание нашего гостя вполне простительно, тем более что не только ему, но даже вам, наверное, неизвестно, что одержал свою победу Сиваджи не пращой, как Давид, и даже не этим прекрасным мечом, а страшным махратским вагхнаком, который сделал его и впрямь маленькую руку поистине неуязвимой.
— Вагхнак? — повторила Варенька, подходя поближе.
Василий ощутил ее присутствие как болезненное прикосновение к открытой ране. — Я думаю, никто из нас не знает…
— Не стоит говорить за всех! — сухо перебил ее Василий. — Вагхнак — это перчатка с железными когтями.
Англичане так и зовут ее: tiger's clow — тигриные когти.
Зверское оружие, однако его светлость прав: вагхнак делает своего обладателя почти непобедимым!
— Вы вновь ошиблись, мой дорогой гость, — с лучезарной улыбкою повернулся к нему магараджа. — Хотя я высоко оценил ваше знание такой редкости, как вагхнак, суть вовсе не в его железных когтях, рвущих тело противника до крови. Сила, великая сила Сиваджи, моего предка, крылась именно в его руке! Не угодно ли обменяться со мною рукопожатием, столь принятым у вас, иноземцев?
Он протянул свою крошечную, почти детскую ладонь.
На вид она была мягкая и розовая, однако Василий почему-то замешкался. Вон сколько перстней на пальцах магараджи! А что, ежели один из них позаимствован у Цезаря Борджиа или его индусского родича? Нет, у магараджи припасена про русского медведя какая-то хитрость, и, прежде чем, не зная броду, соваться в воду, надобно…
— Силою желаешь помериться? — Отпихнув Василия плечом так, что он едва устоял на ступеньках, к магарадже приблизился Бушуев, поглядывая на него со снисходительностью слона, коего вызвал на поединок тот самый крошечный гиббон, который кричал «Ху-хуу!» возле статуи черного быка. — Изволь! — И он накрыл ручку магараджи своей клешнятой пятерней.
Далее случилось нечто необъяснимое. Бушуев издал короткий хрип и тяжело затоптался на месте, дергаясь всем телом. Магараджа принужден был схватиться левой рукою за свой трон, чтобы не оказаться вздернутым на воздух, однако пальцев Бушуева он не выпускал — и не спускал с его лица своих лучащихся добротою глаз.
Бушуев перебирал ногами все быстрее, словно намеревался бежать, — и вдруг замер, выдохнув:
— Пусти, гад! Будя… будя!
Сказано сие (с несколькими последующими необходимыми добавлениями) было по-русски, однако магараджа, похоже, понял — Василий мог только надеяться, что понято оказалось не все выражение, а лишь основная часть его. Рука Бушуева была незамедлительно отпущена, однако он все еще стоял в прежней позе, протягивая вперед скрюченную кисть.
— Ну, мертвая хватка! — простонал он наконец со смешанным выражением боли и восхищения, недоверчиво оглядывая ручонку магараджи.
— Да, эта ловкость пальцев передается в нашем роду из поколения в поколение. Существуют навыки, составляющие, так сказать, семейную реликвию… семейную тайну, — с улыбкою пояснил магараджа. — Думаю, сагиб Васишта теперь удовлетворил свое любопытство?