— То есть Грэйс Паккард знала, что ее ждет? — спросил Мэллори.
— Вовсе нет, — возразил Генри Уэйд. — Просто если бы нападение было совершено не известным ей человеком, имелись бы следы сопротивления со стороны жертвы — ну, хотя бы частицы кожи у нее под ногтями. А мы ничего такого не обнаружили.
— Тогда выходит, что она позволила себя избить, — констатировал Мэллори. — А это значит, что хорошо знала убийцу.
— Я не понимаю, на основании чего вы делаете подобный вывод? — Ник не смог удержаться от того, чтобы указать на явную, по его мнению, ошибку. — Ведь Грэйс Паккард была уличной проституткой. Почему бы ей не пойти с потенциальным клиентом?
В голосе Мэллори появилось раздражение.
— Значит, по-вашему, она стояла бы спокойно, позволяя себя душить и бить по лицу? Пошевелите мозгами, сержант! Ведь совершенно ясно, что она позволила избить себя кому-то хорошо знакомому, позволила, потому что привыкла к такому обращению с его стороны и даже считала это допустимым!
— Тут вы правы, инспектор, — кивнул Генри Уэйд. — Все мы знаем, в какой зависимости находится проститутка от своего сутенера. Здесь побои обычное дело, особенно, когда он подозревает, что девушка утаила часть полученных денег. Мне кажется, ответ надлежит искать, скорее, у психиатра.
— Весьма вероятно, — согласился Ник.
— И вы забыли еще об одном важном обстоятельстве, — добавил Уэйд. — После каждого убийства Дождевой Любовник забирал у жертвы что-нибудь на память. Часть одежды или какую-нибудь интимную мелочь. А в этот раз ничего подобного.
— Что еще, сержант? — спросил Мэллори, заметив движение Ника.
— В сумочке Грэйс Паккард были деньги?
— Два или три фунта банкнотами и немного мелочи.
— Фолкнер сказал, что дал ей десятифунтовую купюру.
— Неужели, сержант? — ядовито усмехнулся Мэллори. — Так, может, вы расскажете нам, что с ней сталось?
— Понятия не имею, — вздохнул Ник. — Значит, мы возвращаемся к Гарольду Филипсу?
— Да. Я думаю, теперь самое время. Можете взять с собой детектива Брэди.
— А как быть с Фолкнером, господин инспектор?
— Бога ради, сержант, это превращается у вас в навязчивую идею!
Атмосфера опасно накалилась, и Мюррэй поспешил разрядить напряжение.
— Все это очень интересно, господа, однако вы не дали мне закончить. Я не знаю, пригодится ли вам подобная информация, но перед самой смертью Грэйс Паккард имела интимные сношения.
Мэллори нахмурился.
— Изнасилование?
— Отнюдь. Определенные факты указывают, что половой акт был совершен прямо на улице, у стены, и с согласия убитой. Впрочем, нельзя утверждать, что ее не вынудили к тому угрозами.
Мэллори встал.
— Это еще один гвоздь в крышку его гроба. Отправляйтесь к Филипсу, сержант, и захватите одежду, которая была на нем вчера вечером. Я жду вас через полчаса.
Иногда можно и поспорить, однако следует знать, когда нужно выполнять приказ.
Ник молча вышел.
У здания ратуши он встретил Брэди, как раз спускавшегося с крыльца.
— Что еще приключилось? У тебя такой вид, словно ты угодил из огня да в полымя.
— Мы должны немедленно арестовать Гарольда Филипса. Мэллори считает, что убийца — он.
Брэди недоверчиво хмыкнул.
— Этот хлюпик — Дождевой Любовник?
— Послушай, Джек, вполне возможно, что Дождевой Любовник не имеет никакого отношения к убийству Грэйс Паккард. Я объясню тебе все по дороге.
— Вы опять погрызлись с Мэллори? — спросил Брэди, когда они уселись в машину Ника.
— Не совсем. Просто Мэллори подозревает Филипса, а у меня на этот счет иное мнение. И только.
— А как обстоит дело с Фолкнером?
— Это другая сторона медали. Мэллори смотрит на него в точности, как я на Гарольда.
— Он может и передумать, — сказал Брэди. — Я как раз прочел рапорт Джо Дуайра, дежурного полицейского, который обнаружил труп. Его хорошо отделали.
— И как он? — спросил Ник, включая зажигание.
— Лежит в госпитале. Тяжелое сотрясение мозга. Так вот, в его отчете есть кое-что любопытное для тебя. За десять минут до нападения Дуайр столкнулся с типом, который как раз выходил из бара на Риджент Плэйс.
— Он его описал?
— Даже назвал по имени. Случайно они знакомы. И это был не кто иной, как наш приятель Бруно Фолкнер.
— Вот это да! — Ник притормозил и свернул в соседнюю улочку.
— Куда мы едем? — удивился Брэди. — Нарша Плэйс в другой стороне.
— Я хочу заглянуть в этот бар и перекинуться парой слов с хозяином. Его зовут Сэм Харкнесс, он бывший профессиональный регбист.
Брэди покачал головой.
— Мэллори будет в ярости. А впрочем, твое дело.
Он откинулся на спинку сиденья и принялся набивать трубку табаком.
Дождь окутал Риджент Плэйс серой пеленой. В баре Сэма Харкнесса было всего два клиента. Таксисты, заехавшие перекусить после ночной смены, поедали тосты с яйцом. Хозяин приветствовал новых посетителей, не отходя от плиты.
— Рад вас видеть, господин Миллер! Позавтракаете?
— Как-нибудь в другой раз, Сэм. А сейчас я хотел бы получить кое-какую информацию. Вы слышали о вчерашнем убийстве на углу Доб Корт?
— А как же! Полиция крутилась тут целую ночь. Я неплохо заработал на кофе и сигаретах.
— Я только что прочел рапорт Дуэйра насчет этих событий. Он пишет, что был у вас около десяти минут одиннадцатого.
— Верно.
— И в это самое время отсюда вышел другой посетитель. Если не ошибаюсь, некий Бруно Фолкнер.
Харкнесс утвердительно кивнул.
— Это один из моих постоянных клиентов. Он скульптор. Живет за углом, в соседнем доме. Ему случается заглядывать ко мне даже среди ночи, если у него вдруг кончатся сигареты. Что поделать: такой уж народ эти художники!
— А вчера ему тоже были нужны сигареты? — поинтересовался Брэди.
— Да, он купил пачку «Кроун Кинг». И, думаю, скоро опять придет, потому что забыл у меня пару перчаток. Женских. — Харкнесс нырнул под прилавок и достал черные перчатки из искусственной кожи, украшенные кусочками белого пластика и стразами. Такую вещицу можно было купить почти в любом галантерейном магазине, стремящемся удовлетворить невзыскательные вкусы гоняющейся за модой молодежи. — Они выпали у него из кармана, когда Фолкнер расплачивался, — пояснил Харкнесс. — И знаете, что самое забавное? Он смутился и пробормотал что-то вроде того, будто бы это перчатки его невесты. — Харкнесс усмехнулся. — Однако это шито белыми нитками. Я видел ее — то есть его невесту — когда она приходила сюда вместе с ним. Это Джоан Хартманн, актриса, которая играет в сериале. Женщина ее типа никогда бы не надела такую вульгарную дешевку.
«Просто удивительно, как много можно узнать от людей, даже ничего у них не выпытывая!» — подумал Ник. А вслух сказал:
— Я скоро должен увидеться с господином Фолкнером, Сэм. Так что, если не возражаете, передам ему перчатки.
Харкнесс пожал плечами
— Да ради Бога, господин Миллер! Только он, верно, еще развлекается с красоткой, которая их потеряла. — Он подмигнул. — Ах, эти художники! Завидую я им, право слово!
— Значит, у Фолкнера в кармане были перчатки Грэйс Паккард, — сказал Брэди, когда они садились в машину.
— Ну и что? Он ведь не отрицал, что девушка была в его мастерской. Скажет, что она случайно их обронила или забыла по рассеянности. А, впрочем… Вот что, Джек: возьми такси и поезжай к Паккардам. Не думаю, чтобы ее мать была сейчас расположена к беседам, но попытайся узнать у отца, носила ли Грэйс такие перчатки. А когда покончишь с этим, сразу же отправляйся на Нарша Плэйс. Я буду тебя ждать.
— Мэллори тебя убьет за самоуправство.
— Не бери в голову. Кстати, что тебе сказал врач миссис Филипс? Удалось что-нибудь узнать?