— Что это, кто говорит?
«Как хорошо, что ты слышишь меня», — заметил голос, а Давида сковал страх. Он стал вглядываться в туман, но не увидел никого, кто хотя бы смотрел на него, все были заняты покойником.
«Не ищи меня, все равно не увидишь, я нахожусь у тебя внутри».
— Внутри?
«Ты только что отправил этого несчастного на тот свет».
— Где ты, кто ты есть?
«Сказано тебе, я внутри, перестань спрашивать одно и то же!»
— Не может быть, чтобы ты находился у меня в голове! «Еще как может! Успокойся, я тебе все объясню!»
— Ты дьявол?
«Нет, я твоя бессмертная часть».
— Что?
«Я карма — то, что возродится к жизни, когда ты умрешь».
— Когда я… Не понимаю. «Ничего, придет время, поймешь!»
— Я не хочу умирать!
«Да не бойся ты, я не причиню тебе зла!»
— Не хочу слышать тебя, ты нечистая сила, оставь меня в покое!
Привлеченные криками, Давида окружили люди.
«Не затевай скандала, — наставительно произнес голос. — Со мной не обязательно разговаривать вслух, я прекрасно слышу твои мысли».
Давид затряс головой:
— Изыди, анафема, я не хочу отправляться в ад! — Он тяжело и часто дышал, затыкал пальцами уши и кричал: — Уходи! Уходи!
Давид даже не замечал, что все остальные столпились вокруг него с выпученными глазами.
— Позвольте пройти! — сказал кто-то, и Давид узнал отцовский голос.
— Папа, я не хочу в тюрьму!
— В тюрьму? Да если они тебя схватят, то сразу убьют! — Отец взял его под руку.
— У меня в голове поселился дьявол!
— Успокойся! Пойдем отсюда! — Они вышли на узкую деревенскую улицу, где стояла приведенная отцом лошадь.
Проскакав верхом с километр, они наконец очутились на проложенной среди низких холмов взлетной полосе. Отец Давида стал всматриваться сквозь туман, пока не разглядел небольшой самолетик; в метре от него под навесом сидел летчик и пил. Отец сразу перешел к делу, но летчик решительно отказался:
— Нет, сеньор, погода паршивая, слишком опасно, сами видите — мы друг друга-то едва различаем. Кроме того, у меня нет лицензии на пилотирование в ночное время.
— Я все понимаю, а потому плачу тебе двойную цену.
— Да в чем дело, сеньор? — насмешливо спросил летчик. — Я и сам люблю иногда побезобразничать, но не до такой степени, жизнь у меня только одна!
— Хорошо, пять песо, чтобы покрыть все твои издержки!
Давид слушал отца и ничего не понимал, слишком много всего свалилось на его голову за короткий срок, так что мозг уже не справлялся с новой информацией.
— Я что, должен уехать? Но куда?
«Конечно, ты должен уехать, — ответил ему внутренний голос. — Ты ведь убийца, от таких, как ты, одни неприятности!»
— Замолчи! — выкрикнул Давид, и отец с летчиком обернулись.
— Это кому ж замолчать?
— Он немного не в себе, — пояснил отец. — Ему надо в больницу.
— Так покажите его врачу дона Педро Кастро!
— Нет, я хочу отправить его в одну частную клинику.
— Мне очень жаль, но я не смогу доставить его, — упрямился летчик. Издалека сквозь туман стали доноситься невнятные возгласы. — Я совсем недавно привез Рохелио Кастро, и он велел мне ночевать здесь.
— А, так ты пилот Рохелио? — Мужчина утвердительно поджал губы. — Тогда тебе лучше поскорее уносить ноги. Рохелио только что убили и, похоже, за тобой тоже сейчас явятся. Слышишь, кричат?
— Не пытайтесь мне мозги пудрить, нашли сопляка!
— Да с какой стати мне тебя обманывать! Разве не твой самолет приземлился меньше часа тому назад? Ты привез Рохелио на танцы, он там с кем-то девку не поделил, и его убили!
— Ни черта себе! — заинтересовался летчик.
— Женщину зовут Карлота, и Рохелио прилетел за ней, правильно? Ну вот, там он и остался, а теперь тебя ищут.
— Да меня-то за что же?
— Отец девушки считает, что ты сообщник. — Издалека опять послышался едва различимый крик:
— Сдавайся!
Летчик посмотрел на Альфонсо Валенсуэлу и сказал:
— За десять песо!
— За пять, и отвезешь его вот по этому адресу.
— Эх, да что там, о чем разговор, сеньор Валенсуэла, наша жизнь и сентаво ломаного не стоит! Вы полетите?
— Нет, мне лучше побыть здесь.
Давиду не давала покоя его бессмертная часть, решившая выступить в роли советчицы: «Когда кого-то убиваешь, самое верное — спасаться бегством. Немного движения пойдет тебе на пользу».