Давид шумно дышат, кашлял и нащупывал, что бы бросить, но под руку ничего не попадалось. Потом с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел вместе с Бакасегуа на сушильный двор.
Всю ночь шел дождь, и комары не давали покоя.
— Там, где ты жил, — красиво? — Бакасегуа оторвался от сборника комиксов «Холостяцкая жизнь».
— Да, красиво, река делает изгиб, и полно всякой растительности. — Ветер шевелил края сохнущей одежды. — У нас в деревне тоже красиво, все дома вокруг площади одинаковые, белые, с крытым крыльцом, и тюрьма своя есть!
— В нашей деревне нет ни тюрьмы, ничего такого, и вообще это хутор из шести хижин; моя хижина прохладная, жена, наверно, сейчас дома.
— У тебя есть жена?
— Ее зовут Марина Буйтимеа, а у тебя есть жена?
— Есть, ее зовут Дженис Джоплин.
«Вот это мне нравится! — насмешливо вставила карма. — Правильно, нельзя себя недооценивать!»
— Временами, когда идет дождь, жена мне снится.
— И вчера снилась?
— Да, только в плохом сне, будто в наш дом пришел бородатый мужчина, убил меня, а ее увел с собой, я хотел догнать, но поскольку был мертвый, ничего не мог поделать.
— Ты охоту любишь? Я — да, мы часто охотились вместе с Дуке, это мой друг.
— У меня тоже были друзья, но нам больше нравилась рыбалка. Рядом с моим домом есть пруд, и река близко протекает.
— А друзья тоже из твоей деревни?
— Да, двое: Мигель Тахья Сьяли и Хуан Кутагоча.
— Какие странные фамилии!
— Это индейские, они означают «зеленый огонь» и «деревянный башмак». Мы охотились с луком и стрелами, аты?
— С камнями.
— Из рогатки стрелял?
— Нет, просто 6pocai рукой. Как тебя угораздило попасть сюда?
— Мы, индейцы, всю жизнь попадаем, и только потому, что хотим лучшей жизни.
— Мы в Чакале тоже…
Когда одежда высохла, они вернулись в камеру. Роллинг, пуская изо рта слюни, писал на дальней стене: «Волосы моей жены пламенеют, как костры, талия — что песочные часы, глаза чистой воды, чтоб в тюрьме мне жажду утолять». В сушилке Бакасегуа подробно объяснил Давиду, почему его товарищи не доверяют ему, и попросил набраться терпения, пока те не поймут, что их подозрения беспочвенны. Однако Лоса и Чуко не оставляли попыток разоблачить Давида. Накануне, вечером шестнадцатого сентября, Чуко проэкзаменовал его по ряду важных вопросов, и Давид не сумел ответить ни на один из них.
— Сколько километров проплывал Мао ежедневно? Сколько он мог проплыть сверх того? Почему он не проплывал те километры, которые мог проплыть? Что думал Ленин о полуночном солнце? — Давиду до смерти хотелось спать, но он оставался во власти Роллинга, поскольку Бакасегуа уселся на противоположном краю камеры читать свои комиксы. Решившись, Давид прикорнул — черт с ним, с этим сумасшедшим! — но все же одним глазом присматривал за ним!
Через день, когда они хлебали отвратительную баланду, а Роллинг выводил на стене бессмысленные каракули и фразы типа «тюрьма — это песочные часы», Бакасегуа снова заговорил с Элвером по поводу Давида.
— Зачем навешивать на товарища лишнее? С чего ты взял, что его подослали наушничать? У него едва душа в теле теплится, а из-за Роллинга он вообще ни жив ни мертв.
— Думай что хочешь, но не переставай следить за ним, понял?
— Но…
— Просто следи, и все; когда нам понадобится знать твое мнение, мы тебя спросим!
— Даю тебе эту красную книжку, — подошел к Давиду Роллинг. — Это обязательное чтение, пятьдесят страниц в день, я проверю! — И оскалил свои желтые зубы.
Вечером к ним в камеру наведался Ананасовый Нектар.
— Коли баба метит в невесты, а мул ни шагу с места, значит, баба залетела, а мулу травки захотелось! Валенсуэла, к тебе посетитель!
«Наверное, мама, — подумал Давид. — Я так давно ее не видел! Может быть, она принесла мне пшеничных лепешек, персиков, вяленого мяса!»
— Ты что же делаешь, придурок чертов, ах, каброн! — Роллинг наносил завершающие штрихи на настенный рисунок парусного корабля. — Стены пачкать? Ну, зараза, теперь тебе придется отстегивать мне бабки, если не хочешь, чтоб узнало начальство!
— Это не я, сеньор Ананасовый Нектар!
— Валенсуэла, давай выходи!
«Возможно, тебя хочет видеть команданте», — предположила бессмертная часть Давида. «Ты так думаешь?» — «Он спросит, что тебе удалось разузнать!» Давид не двинулся с места. «Но охранник сказал — посетитель…» — «Что им стоит соврать тебе?»
— Это адвокат, который передал тебе бумагу! — пояснил Ананасовый Нектар.
— Какую бумагу?