— Святой дух Мальверде, если ты поможешь мне в моем бизнесе, — прошептал он, склонив голову, — я каждый день в течение целого месяца буду приводить тебе музыкантов, мамой клянусь!
Некоторое время спустя Чоло и Нена снова не спеша катились в машине по Обрегону.
— Хочешь в кино? — В «Диане» шел фильм «За мои пистолеты» с Кантинфласом в главной роли.
— Я его уже видела. — По радио в машине звучали мексиканские народные песни. — Почему ты все время слушаешь эту музыку, ни разу даже не переключился на другую станцию!
— Это музыка настоящих мужчин!
— Разве тебе уже разонравились «Дорз»? И еще я помню, что ты был без ума от Сантаны, «Лед Зеппелин»…
— То было совсем другое время, и вдобавок в их песнях я не понимаю слов, зато здесь — слышишь? — все ясно-понятно.
— Быстро же ты сменил свои пристрастия!
— А тебе по-прежнему нравится Хосе Хосе?
— Большеньки-меньшеньки…
Они переехали мост Идальго, но недалеко от больницы улицу перегородила полицейская патрульная машина, а регулировщик направлял движение транспорта в объезд.
— Что случилось, офицер?
— Ничего, в больнице перестрелка. Вчера в Тамасуле одного парня тяжело ранили, так сегодня те же ребята его навестили, чтобы завершить дело.
— Ну почему так происходит? — жалобным голосом произнесла Нена, когда машина тронулась. — Видишь, к чему ведет этот твой бизнес?
— Есть счета, по которым надо платить!
— Но от этого плохо всем вокруг, ведь уже нельзя спокойно ходить по улицам!
— А что тебе делать на улице?
— Улица не чья-то частная собственность; моя мама говорит, что всеми нами овладел общий страх; знаешь, как теперь называют Кульякан? Маленькое Чикаго!
— Я же тебе объясняю, поскольку отгрузка товара временно приостановленая братва воспользовалась перерывом, чтобы взыскать старые долги.
— Но мы-то здесь при чем, почему из-за вас должны бояться и страдать нормальные люди?
— «Нормальных» людей не существует, ты рассуждаешь как Чато, он помешался на идее раздать народу землю и фабрики, а для чего? Думаешь, народ хочет работать? Это же чертово сборище засранцев, и страдают они совсем из-за другого!
— Ты правда думаешь, что я похожа на Чато?
— Большеньки-меньшеньки…
Они зашли в «Приход», шикарную кафешку напротив собора. Чоло ждал, что Нена скажет что-нибудь по поводу столпотворения собравшихся на митинг друзей Чато и приезжих со всего штата и даже из соседних Гвадалахары и Герреро, Пуэблы и федерального округа, но она об этом даже словом не обмолвилась. Зато, едва оба сели за столик, Мария Фернанда заговорила совсем о другом.
— Так, значит, ты у нас женишься! И как же зовут счастливую избранницу?
— Грасьела, — ответил помрачневший Чоло; дразнящий тон Нены выводил его из душевного равновесия.
— Что ж, имя неплохое. — Озорничая, она набрала в соломинку сок из своего стакана и вылила его в бокал с пивом Чоло. — Будешь называть ее Челой или Челитой. И чем же она занимается?
— У нее свой ресторан в Лос-Анджелесе.
— Ну, конечно, забегаловка с мексиканской кухней!
— Скорее с международной.
— Ну да, обычная посолера, и как же ты с ней познакомился, с этой кухаркой? Знаю-знаю, дай я скажу: проторчав несколько дней на той стороне, ты до смерти соскучился по привычной пище, поэтому отправился на поиски забегаловки, где готовят посоле, энчиладас, такое, гордитас, чимичангас, и таким образом наткнулся на Челу-посолеру, правильно?
— Нена, в чем дело?
— И когда же свадьба?
— Недолго осталось.
— Только, пожалуйста, не вздумай приглашать нашу семью, не забывай, что у нас траур, и перестань суетиться по поводу отмены митинга, мне нет дела до этих студентов-экономистов, все равно их, похоже, никто не остановит, и через девять дней митинг состоится на этом самом месте, в одно время с твоей женитьбой на посолере в запахах подгоревшего масла, лука и душицы. Мы здесь будем требовать правосудия, свободы для Санди, потому что все придем сюда, и мама тоже, она возмущена и рассержена не на шутку!..
О чем она говорит? Что она хочет ему доказать? Почему ведет себя так вызывающе? В последние дни Нена неизменно заводила разговор на эту неловкую тему. Чоло попытался отвлечь ее:
— Адвокат виделся с Давидом.
— Как он?
— Говорит, его жестоко пытали, он измучен, очень похудел и совсем пал духом.
— Бедный, во время прощания с Чато Давид был так подавлен, смерть брата потрясла его.
— Санди очень любил Чато.