— Сведения, полученные Лосой, имели важнейшее значение для ликвидации местных очагов подрывной деятельности, и поскольку здесь работа завершена, мы теперь переводим его в Герреро, где внедрим в ряды партизан Лусио Кабаньяса.
"Вот ублюдки!" — подумал Давид. Он старался ни на кого не смотреть — особое отвращение у него вызывал Лоса, — но невольно обратил внимание на гадкие улыбочки Франко и Маскареньо. Почему они смеются над ним? Ведь обо всем уже договорились с Чоло! Через десять минут машина остановилась у ресторана "Лос-Пикачос". Давида оставили в машине, надев ему на голову капюшон из плотной материи. Маскареньо вышел вместе с Франко, и их встретила красивая смуглая молодка с похожими на маслины глазами.
— Команданте, как ваше здоровье? — Она знала, что Маскареньо оперировали язву желудка в одной из больниц Хьюстона.
— Уже хорошо, разве по мне не заметно?
— Когда вы приехали?
— Три часа назад.
— Вы бледны. Разве врачи не велели вам восстанавливать силы?
— Я этим и занимаюсь, просто вышел на службу решить кое-какие неотложные вопросы и не мог удержаться, чтобы не повидаться с вами.
— Вы мне льстите, команданте, но если не побережете себя, вам грозит рецидив болезни, а это может привести к очень неприятным осложнениям. Скушаете что-нибудь?
Маскареньо окинул ее алчным взглядом.
— Хотел бы я скушать…
Смуглянка кокетливо улыбнулась; в это время зазвонил телефон, и она подняла трубку:
— Команданте, это вас.
Забирая трубку, Маскареньо взял девушку за руку:
— Эти глаза убивают меня, Мелита!
— Значит, так, команданте, — раздался в трубке голос Чоло, — объясню вам доступным языком. — В его голосе звучали раздражение и тревога.
— Ну-ка, ну-ка, я весь внимание!
— Поезжайте на Меркадо-Буэльна, там, на углу Хуарес и Гранадос, увидите белый "рено", в котором вас будет ожидать женщина невысокого росточка; она вручит вам триста тысяч долларов, а вы передадите ей моего парня.
Маскареньо рассмеялся.
— Прытко пела рыбка, а я-то надеялся, что вы всерьез восприняли мое предложение; итак, либо вы отдаете мне дом, либо ваш друг сгниет в военном лагере номер один!
Сантос сглотнул слюну.
— Ладно, команданте, ваша взяла! Забирайте дом.
— А документы?
— У адвоката Угарте, его офис находится в здании Биржи. Как насчет парня?
— Отпущу его, как только увижу документы. Он бросил трубку и подошел к девушке.
— Ну, так когда? Она покраснела.
— Я уже сказала вам в прошлый раз, что не могу.
— Обратите внимание, что я выполнил все ваши условия — сделал операцию и все остальное, о чем вы просили.
— Это для вашего же блага!
— А я хочу, чтобы и для вашего! — Опять зазвонил телефон, и Маскареньо покинул ресторан. — Франко, — с чувством сказал он своему помощнику, прежде чем вернуться в автомобиль, — эта женщина должна стать моею.
— Осмелюсь напомнить вам, что ее жених — сын президента Ассоциации фермеров.
Маскареньо выглядел утомленным.
— Не имеет значения, я же сказал: она должна быть моею!
— Понимаю, вам виднее, команданте.
Они проехали несколько кварталов и остановились у здания Биржи. "Свободу Давиду В." требовали лозунги, намалеванные на каменных заборах, местами поросших мхом от чрезмерной влажности. Кульякан принадлежит к тем городам, где всех детей жалеют, как своих. В офисе Угарте вместе с ним находился Аранго.
— Где документы?
— Они в дороге, команданте, будут здесь с минуты на минуту.
— Ага, понятно.
— А наш клиент?
— Мы с ним прогуляемся, пока вам не подвезут документы. Передайте дону Сантосу, что каждая минута ожидания стоит его другу один вырванный ноготь! — Маскареньо почти упал на сиденье автомобиля и приказал: — Поехали на базу!
Давид с трудом мог дышать под капюшоном. В чем дело, почему меня не отпускают? Внезапно он почувствовал знакомый запах фекалий и услышал жалобные голоса пленников — его опять привезли в "драконовские" застенки.
"Постарайся не совершать ошибок", — предупредил его голос.
Давида провели по всему коридору и только в конце сняли с головы капюшон — он находился в той же комнате для пыток, что в прошлый раз. Ему едва удалось сдержать крик отчаяния. Давид начал мысленно повторять: ничего не будет, ничего не будет, — но это не помогало, потому что грудь сдавило от страха.
— Ты меня не на шутку разозлил, — выкрикнул команданте. У Маскареньо пересохли губы и глаза стали похожи на две глубокие впадины. — Как мне сообщили, вчера митингующие будто и слыхом не слыхивали о других заключенных, все скандировали: "Свободу Давиду Валенсуэле"! Ты можешь объяснить, почему. Ротозей? Кто организаторы митинга и почему они тебя знают? Это дружки Сантоса Мохардина? Ох, сдается мне, что ты у них за вожака, верно, каброн? Ну и плут же ты!