Он-таки свернул на проселок, но она лишь приоткрыла глаза на мгновение, - ее совсем не интересовало, куда и зачем они едут. Едут и все. Так виделось Мите.
Они въехали на остров, в рощу, полосатую от тени деревьев, но совсем не такую, какой представлял ее Митя - после окончания первого курса они ездили сюда жарить шашлыки.
Теперь эта роща показалась ему унылой и некрасивой.
Вера, выйдя из машины, воскликнула: как здесь хорошо! Как тихо! Ты молодец, что приехал сюда.
Она скинула туфли и пошла по мягкой волнистой траве. Митя пошел за ней, тоскливо понимая, что ничего сегодня не будет: ни любви, ни разговора... Он вспомнил о Нэле, которая печет в жаре кухни ненужные ему пироги и ко всему еще прибавилась досада на жену.
Вера исчезла и вдруг откуда-то снизу крикнула: Митя! Иди сюда, здесь такой ручей! Он прошел вперед и увидел обрыв. Внизу, на бревне сидела Вера, опустив в ручей ноги. Она глянула на него снизу и снова позвала: иди сюда...
Он спустился и сел рядом с ней. Он молчал, а время уходило, убегало, уносилось... И он еще ничего не сказал и не спросил... А надо ли тебе это? подумал он, не хочешь ли ты только мимолетной любви, чтобы удовлетворить свою жажду этой женщины и улететь со сладостным ощущением счастья, оставив надолго память о себе?.. Как же тебе понравилась любовь, которую ты нашел как монетку в пыли дороги!..
Вера обернула к нему лицо: Митя, это правда, что ты купил меня за пятьдесят рублей? - Вдруг спросила она, - или Санька мистифицировал?..
- Правда. Я бы дал, сколько угодно, но он сам назвал цифру.
- Видимо, я больше не стою, - с печальной смешливостью откликнулась она.
Он не нашелся, как ответить и промолчал, поглядел на часы и понял, что времени уже нет. Скоро Нэля станет звонить по всем телефонам и начнется паника. Ну, что ж...- пусть будет так.
Он посмотрел на ее покрасневшие от ледяной воды ноги и сказал: это же ключ, ты простудишься...
- Злишься, что все идет не по твоему плану? - Спросила вдруг она, остро глянув на него.
Он сделал вид, что обиделся: не надо так зло, Вера. Я - плохой, я знаю, но не настолько.
- А на сколько? - весело спросила она.
- Возможно, это знаешь ты... - со значением сказал он.
- Возможно, - прозвучало ее эхо.
- Мне пора, дорогая, - сказал он, - ведь утром я улетаю...
- И тебя ждут, - утвердила она и встала. Ноги у нее покраснели и он снова заметил: ты - простудишься. Идем в машину, я включу печку.
... Ну, вот и все, подумала Вера, еще полчаса вместе в машине и три года одиночества - впереди... Она готова была закричать, но сдержала себя и села в машину.
Он было завел мотор, но вдруг повернул ключ и бросился к ней. Взял в руки ее лицо и сказал: Вера, знай, - я люблю тебя. Одну тебя. Что бы там ни было раньше. Только ты. И пожалуйста, запомни это.
Он поцеловал ее и она не оттолкнула его. Но дальше ничего не последовало.
Она решила так и он как-то почуял это.
Они подъехали к ее дому уже в темноту.
Она хотела быстро выйти из машины, но Митя задержал ее за руку: неужели ты ничего мне не скажешь? - спросил он и в голосе его звучала искренняя боль.
- До свиданья, Митя, - сказал она, - до свиданья. - Поцеловала его в волосы, выскочила из машины и... исчезла.
Он не побежал за ней, не крикнул, чтобы вернулась... Посидел недолго и с места взял разгон.
Он ехал домой и думал, что вернется к Вере. Пусть не сейчас,
- через годы, - но вернется. Она - его судьба, а он - ее, и им друг от друга никуда не деться.
Около их дома стояла толпа и Митя, остановив машину, услышал обрывки разговоров: кто-то то ли упал с высокого этажа, то ли по
пал под машину. Смертельный исход... Жертва - женщина.
Митя вихрем взлетел к себе.
Открыл дверь и крикнул: Нэля! И громче: Нэ-эля-я! Никто не отвечал. Он обежал все комнаты - никого. И тут он подумал, что "то" происшествие - с ней, Нэлей... Почувствовал он вину? Пожалуй, только ужас... Захотел ли бежать вниз и узнавать, так ли?.. Нет.
Он сел и закурил. Перед мысленным взором замельтешили картинки: пышные похороны... Тесть с тещей... Митенька... Его отпускают с миром. Отдают ему сына... Он никуда больше не едет... Он пишет книгу... А рядом с ним она. Вера. И дочь. Тоже Вера. Вера маленькая. Но здравые мысли, прорывавшиеся сквозь сладкие картинки, говорили, что ничего не могло случиться, что там, внизу, не Нэля... Что это было бы ужасно, - нести всю жизнь такую вину!.. Но картинки были сладки, а здравые мысли - сухи и бесцветны. И быстро исчезали.
Он решил, что выкурит еще сигарету и тогда начнет действовать. Было одиннадцать вечера.
Ключ повернулся в замке и вошла Нэля.
Она сразу увидела Митю в кресле, с сигаретой. А он вскочил, швырнул сигарету, бросился в переднюю и истерически стал кричать, что она его перепугала насмерть, что он слышал о происшествии и чуть не умер от ужаса, и собирался с силами, чтобы узнать. Можно - так? Где ее носило?
- А тебя? - Спросила Нэля, - что сделал со мной ты? Ты уехал ровно в пять, сейчас одиннадцать. Я не звонила в издательство, потому что уверена была, что там никого нет.
- Но почему? - вскрикнул он.
- Потому что ты, Митя, - фальшивый человек. Я не знаю, где ты был и никогда не узнаю... Но так, как ты поступил со мной - бессердечно и подло... - Она села в кресло и заплакала. Это уже легче! Слезы всегда разбавляют сухость злобы. Они разводят до нужной размягченной кондиции жертву... Теперь можно начать выкручиваться.
- Ты зря обижаешь меня и обвиняешь в несуществующих грехах, - сказал он ровным голосом, в котором все же проглядывала обида, - сейчас ты все узнаешь. В издательстве я выпил с ребятами бутылку пива... Поехал и нарушил, - на красный свет, что меня дернуло! Ну и забрали. Я мог бы до утра в отделении просидеть. Еле отбрехался. Штраф взяли - пятьдесят рублей. На лакмус показало... Хотели права отобрать, а ты черт-те что выдумываешь!
Если бы Нэля умела молиться!
Она бы брякнулась тут же на колени и долго била поклоны и благодарила Бога за спасение в пути... За спасение в любви. Но она не умела этого ничего и просто тихо поворчала, что так и думала, что сердце чувствовало, что уже готова была звонить в Управление милиции... - и заключила это все обыденным, таким милым и домашним вопросом: ужинать будешь? Пироги уж остыли совсем...