не был - он просто ничего не понимал. Тут Митя разделся, накинул папин халат и твердо направился к Нэле - он же ее муж и имеет на ее все права!
А она тоже изождалась и корила себя за то, что не позвала Митю. Она хотела, чтобы он вошел к ней сам. А он не шел и холод стал проникать в каждую клетку ее тела - она замораживалась от ужаса: а вдруг он не придет? А вдруг он расхотел ее? И спит сейчас на диване... Он же так устал за ночь! Но тут же она решила, что пойдет к нему сама и сделает все, чтобы он снова ее захотел.
У нее были старшие подруги и в теории она знала многое, уж гораздо больше, чем Митя, но он оказался изобретательнее ее, по наитию, по таланту.
Назавтра Нэля в институт решила не ходить: опять бурная ночь, опять часовой сон... Она валялась в постели и когда Митя встал, заявила о том, что не идет и приготовит шикарный обед к его приходу.
Митя солидно поцеловал ее в щечку, чтобы не возбуждаться, и отправился в институт. Никогда не чувствовал он себя таким легким, пружинящим, надменным. Ему казалось, что все человечество ничего не смыслит в любви и только они с Нэлей - избранники.
Спартака он встретил после первой пары.
Тот, сияя, подскочил к нему и завопил: ну, когда переезжаем? Сегодня?
- Никогда. - Гордо отозвался Митя, но понял, что держится глупо, добавил уже нормальным тоном: Спартачище, я никуда не перееду. У Спартака вытянулось лицо - его любимый поэт и композитор Митечка наколол!
- Почему? - прошептал он, еще не врубаясь в сообщение Мити.
- Я, Спартачище, женился, - ответил Митя и снова почувствовал укол гордости.
- Что? - спросил, снова не врубаясь, Спартак.
Митя раздражился на его непонимание и ответил, что им надо поговорить.
Спартак тут же откликнулся - он не мог понять, то ли Митечка хохмит, то ли сам он, Спартак, чего-то недопонимает: давай, на хрен две лекции, пошли посидим.
И они отправились в ближайшую забегаловку на бульварах.
В забегаловке с мутными заляпанными стеклами, дощатыми стенками и постоянными алконавтами они взяли по кружке пива и выставили на подобие столика бутылку портвешка.
Митя, выпив и ощутив некую эйфорию и жажду полного раскрытия, поведал балдеющему от изумления Спартаку все свои злоключения и победы (начиная с его приезда в Москву, то есть и о Елене Николаевне...). Он, наверное, не хотел никаких советов, просто необходимо было излить кому-то доброжелательному и постороннему историю своей жизни.
Когда Митя закончил свой рассказ и закончились у них денежки
- даже на пиво нехватало - Спартак закруглил рассказанное: дурак ты, Митька, интеллигент! Ничего ты эту свою Нэлю не любишь. А та, Елена, конечно, бабец ничего, но старуха. И от тетки тебе не след было отъезжать, от дурак! - и Спартак сокрушенно покачал головой.
Мите вдруг стало обидно до слез.
Уж очень припечатал его Спартак. Он опустил глаза и допил остатки пива из кружки, чтобы Спартак ничего не заметил. Но Спартак был достаточно взрослый мужик и к тому же любивший этого незадачливого поэта, он сменил тон, на веселый и легкий.
- А вообще-то, Мить, все путем. Жить будешь за пазухой у Министра, чуешь хоть это? Поживешь, и Нэльку полюбишь, она - девица вполне, фигурка, то-се...
- Но я и сейчас люблю ее! - Закричал, запротестовал Митя.
- Да, ладно, чего ты! Люби на здоровье, - испугался Спартак его горячности. Вот псишок! Все они - поэты - такие, сделал далеко идущий вывод Спартак.
Митя вдруг задумался над тем, чему раньше не придавал никакого значения. Ведь нэлин папа действительно большой начальник, И это вдруг окрасило Нэлю в новые яркие цвета...
И Митя уже по-другому посмотрел на Спартака, а тот назидательно произнес лишь одно слово: вот. Он знал, что совет дан и, главное, - принят. Но тут же Спартак и завопил, - они уже шли по бульвару, - так ты, что, теперь и джаз росишь?
- Никогда и ни за что, - твердо ответил Митя, - это то, что я люблю больше всех женщин!
Спартак вполне удовлетворился этим эйфорическим восклицанием и они расстались. Ненадолго, - так они решили.
Митя и Нэля играли в дочки-матери.
Митя был муж, глава семьи, который приходит домой и ждет, когда верная и любящая жена начнет за ним ухаживать: принесет тапки, наденет их на его утомившиеся за день ноги, теплый бархатный (папин) халат, накормит горячим наваристым супом, второе
- обязательно с мясом, а на третье - мусс или сок, или компот и сладкий воздушный пирожок.
Нэля с каким-то даже восторгом перестала ходить в институт и все дни посвящала дому: готовке, приборке, стирке... Ей это безумно нравилось ведь делала она все для любимого Митечки, который ночью давал ей сказочные ощущения.
Она стала темпераментной и нежной женщиной и все у них было в унисон, что доводило Митю до вершин счастья. Но случилась у них и неувязка. Придя со свидания со Спартаком, Митя, расслабленный и возбужденный вином и разговором, вдруг подошел к Нэле на кухне
- она стояла у плиты и что-то там допаривала - и довольно пылко сзади ухватил ее за грудки и стал целовать шею под кружком стриженых волос, он уже был готов задрать ей платье и тут же, - как прекрасно, что это возможно! - неистово любить ее.
Нэля резко оторвала его руки от своих грудок и сердито сказала: Митя, сейчас нельзя.
- Но почему? ты же хочешь? Я знаю. И я хочу. Кто нам мешает? Удивился и раздражился он.
Нэля довольно сурово сказала: а ночью что делать будем?
- Тоже самое, - засмеялся Митя.
- Нет, так некрасиво. На кухне, у плиты... - уже чуточку сдаваясь пробормотала Нэля, она и вправду хотела Митю. Даже больше, чем ночью.
- Так это же и замечательно, - уже безумствуя и волнуясь, прошептал Митя и добился-таки своего: Нэля наклонилась над плитой, а Митя сделал все так, как у них еще не было.
Папа приехал неожиданно. Хорошо, что не ранним утром, когда юный супруг шлялся по квартире в папином халате на голое тело, выставив напоказ все свое существо, а Нэля в ночной рубашонке бегала из кухни в столовую...
Сейчас все было пристойно.
Митя ушел в институт, а Нэля, собралась на рынок и уже одетая, с зонтом и кошелкой стояла в прихожей.
Папа своим ключом открыл дверь, так как не думал кого-то застать и удивился, увидев Нэлю с кошелкой.