Выбрать главу
В Тивершолле и вырос. Кажется, в шахтерской семье. 'And was he a collier himself?' - И сам в шахте работал? Blacksmith on the pit-bank, I believe: overhead smith. - Нет, по-моему, при шахте кузнецом. В забой сам не лазил. But he was keeper here for two years before the war...before he joined up. Он еще до войны два года здесь егерем служил, потом армия. My father always had a good Opinion of him, so when he came back, and went to the pit for a blacksmith's job, I just took him back here as keeper. Отец о нем всегда хорошо отзывался. Поэтому я и взял его снова егерем - сам-то он после войны пошел было снова кузнецом на шахту. I was really very glad to get him...its almost impossible to find a good man round here for a gamekeeper...and it needs a man who knows the people.' Я полагаю, мне крупно повезло, найти в здешнем краю хорошего егеря почти невозможно. Ведь он еще и в людях должен толк знать. And isn't he married?' - Он не женат? He was. - Был раньше. But his wife went off with...with various men...but finally with a collier at Stacks Gate, and I believe she's living there still.' Но жена с кем только не гуляла, наконец спуталась с каким-то шахтером из Отвальной, кажется, так по сей день с ним и живет. 'So this man is alone?' - Значит, он совсем один? 'More or less! - Почти что. He has a mother in the village... and a child, I believe.' У него в деревне мать... и, помнится, был ребенок. Clifford looked at Connie, with his pale, slightly prominent blue eyes, in which a certain vagueness was coming. Клиффорд посмотрел на жену. Большие голубые глаза подернулись дымкой.
He seemed alert in the foreground, but the background was like the Midlands atmosphere, haze, smoky mist. Взгляд вроде бы и живой, но за ним проступала все ближе и ближе - мертвенно серая дымка, под стать той, что заволакивает небо над шахтами. And the haze seemed to be creeping forward. So when he stared at Connie in his peculiar way, giving her his peculiar, precise information, she felt all the background of his mind filling up with mist, with nothingness. Клиффорд смотрел как всегда значительно, как всегда с определенным смыслом, а Конни все виделась эта омертвляющая пелена, обволакивающая сознание мужа.
And it frightened her. Страшно!
It made him seem impersonal, almost to idiocy. Пелена эта, казалось, лишала Клиффорда его особинки, даже ума.
And dimly she realized one of the great laws of the human souclass="underline" that when the emotional soul receives a wounding shock, which does not kill the body, the soul seems to recover as the body recovers. Постепенно ей открылся один из величайших законов человеческой природы. Если человеческим душе и телу нанести разящий удар, кажется, что душа - вслед за телом - тоже пойдет на поправку.
But this is only appearance. Увы, так только кажется.
It is really only the mechanism of the re-assumed habit. Мы просто переносим привычные понятия о теле на душу.
Slowly, slowly the wound to the soul begins to make itself felt, like a bruise, which Only slowly deepens its terrible ache, till it fills all the psyche. Но рана душевная постепенно, изо дня в день, будет мучить все больше. На теле от удара остается синяк, лишь потом нестерпимая боль пронизывает тело, заполняет сознание.
And when we think we have recovered and forgotten, it is then that the terrible after-effects have to be encountered at their worst. И вот когда мы думаем, что поправляемся, что все страшное позади, тогда-то ужасные последствия и напомнят о себе - безжалостно и жестоко.
So it was with Clifford. Так случилось и с Клиффордом.
Once he was 'well', once he was back at Wragby, and writing his stories, and feeling sure of life, in spite of all, he seemed to forget, and to have recovered all his equanimity. Вроде бы он "поправился", вернулся в Рагби, начал писать, обрел уверенность. Казалось, прошлое забыто, и к Клиффорду вернулось самообладание.
But now, as the years went by, slowly, slowly, Connie felt the bruise of fear and horror coming up, and spreading in him. Но шли неспешной чередой годы, и Конни стала замечать, что синяк на зашибленной душе мужа все болезненнее, что он расползается все шире.
For a time it had been so deep as to be numb, as it were non-existent. Now slowly it began to assert itself in a spread of fear, almost paralysis. Долгое время он не напоминал о себе - сразу после удара душа сделалась бесчувственной, -а сейчас страх, точно боль, распространился по всей душе и парализовал ее.
Mentally he still was alert. But the paralysis, the bruise of the too-great shock, was gradually spreading in his affective self. Пока еще жив разум, но мертвящий страх не пощадит и психику.
And as it spread in him, Connie felt it spread in her. Мертвела душа у Клиффорда, мертвела и у Конни.
An inward dread, an emptiness, an indifference to everything gradually spread in her soul. И в ее душе поселился страх, и пустота, и равнодушие ко всему на свете.
When Clifford was roused, he could still talk brilliantly and, as it were, command the future: as when, in the wood, he talked about her having a child, and giving an heir to Wragby.