София переоделась в тонкую ночную сорочку и вернулась к окну. Она наблюдала, как Росс в задумчивости потирает подбородок, как склоняется над рабочим столом. Ее новые знакомые, Элиза и Люси, рассказали ей все, что им было известно о главном судье. Как любая прислуга, они обожали посплетничать о своем хозяине, благодаря чему София смогла узнать для себя немало нового и полезного.
Казалось, что те, кто поддерживал сэра Росса - а таких было немало, уважали его за сострадание, в то время как примерно такое же число критиков осуждали за излишнюю строгость. Росс Кэннон был самым влиятельным из всех судей Англии. Поговаривали, что даже правительство прислушивается к его советам. Сэр Росс заслужил - с одной стороны, восхищение широкой публики и подозрения - со стороны скептиков. Софии было интересно услышать от Элизы и Люси, как констеблям нередко помогали раскрыть преступления такие вещи, как зубы, волосы, пули и характер ранений. Софии все это показалось полнейшей бессмыслицей, однако, судя по всему, благодаря применяемым им методам сэр Росс сумел раскрыть не одно запутанное преступление, разрубить его словно гордиев узел.
Слуги относились к сэру Россу с величайшим почтением, как, впрочем, и все, кто работал на Боу-стрит. София сделала для себя малоприятный вывод, что на самом деле главный судья не такой уж и бессердечный человек, каким она его привыкла считать. Правда, это ничуть не поколебало ее в намерении отомстить за смерть Джона. Более того, его непоколебимое следование принципам и стало причиной трагедии, унесшей жизнь ее брата. Не было никаких сомнений в том, что сэр Росс жил согласно букве закона, а не его духа, ставя принципы выше сострадания, а правосудие выше милосердия.
От этих мыслей сердце ее вновь наполнилось гневом. Кто он такой, этот сэр Росс, чтобы решать, кто достоин жизни, а кому надлежит принять смерть? Кто дал ему право распоряжаться судьбами других людей? Неужели он непогрешим? Или ему неведомо заблуждение? Что ж, возможно, он о себе именно такого мнения, напыщенный и высокомерный подлец.
И в то же время Софии не давало покоя то, с какой легкостью он простил ее, когда она призналась ему в своей, пусть и недолгой, незаконной любовной связи. А ведь сколько нашлось бы тех, кто осудил бы ее, назвал шлюхой и вообще заявил, что она заслужила свой позор. София ожидала, что сэр Росс начнет читать ей мораль. Вместо этого он отнесся к ней с добротой и пониманием. Более того, он даже признался, что сам делал в жизни ошибки.
Не зная, что и думать, София легонько отвела в сторону занавеску, чтобы лучше видеть окно его кабинета.
И, словно почувствовав ее взгляд, сэр Росс оторвал глаза от бумаг и посмотрел прямо на нее. И хотя в ее комнате было довольно темно - София не стала зажигать ни лампы, ни свечки, - тем не менее лунный свет освещал ее фигуру. Сэр Росс увидел, что на Софии ничего нет, кроме тонкой, полупрозрачной ночной сорочки.
Будучи истинным джентльменом, он должен был сразу отвернуться, однако он продолжал пристально смотреть на нее, словно был голодным волком, а она кроликом, который слишком далеко отошел от своей норы. И хотя все ее тело буквально жгло огнем стыда, она тем не менее не стала отходить от окна, давая ему возможность получше рассмотреть себя, считая в голове секунды раз, два, три... Она медленно отошла от окна и задернула занавеску, после чего зарылась в ладони пылающим от гнева и стыда лицом. Что ж, по идее она должна быть довольна, что он проявил к ней интерес, особенно когда на ней была лишь тонкая ночная сорочка. Однако почему-то ей было не по себе, да нет, даже страшно, словно ее чудесный план - соблазнить его и уничтожить приведет не к его крушению, а к ее собственному.
Глава 2
Росс начал день как обычно: сначала быстро умылся, после чего облачился в свой обычный наряд - темный сюртук и серые брюки. Черный шелковый галстук он завязал простым узлом, пригладил назад, чтобы не мешали в работе, темные волосы. Бросив беглый взгляд в висящее над умывальником зеркало, он отметил про себя, что темные круги под глазами за последнее время обозначились еще отчетливее. Предыдущую ночь он так и не уснул. Все его мысли занимала София, и он никак не мог успокоиться, оттого что она спала почти рядом с ним всего через несколько комнат по коридору.
Он так и не смог выбросить ее из головы - с той самой минуты, когда заметил ее стоящей у окна: длинные волосы распущены по плечам, ночная сорочка призрачно белеет в серебристом лунном свете. Это был настолько соблазнительный образ, что стоило ему представить теплое женское тело под тонкой полупрозрачной тканью, как кровь начинала бешено бежать по жилам, а по телу разливался жаркий огонь.
Однако Росс тотчас одернул себя - больше никаких полуночных мечтаний о Софии, поклялся он. Никаких фантазий и, разумеется, никаких томных взглядов в ее окно. Отныне он будет заниматься своими делами, как обычно.
Исполненный мрачной решимости, он спустился на кухню, где намеревался получить свой первый кофейник бодрящего ароматного напитка и отнести его к себе в кабинет. После чего он вновь с головой уйдет в работу - как всегда, совершит свою ежедневную прогулку по Ковент-Гардену и прилегающим улицам. Эти ежедневные обходы вверенной ему территории были сродни тому, как врач ежедневно измеряет пульс больного. Какие бы подробные отчеты ни предоставляли ему сыщики, лучше всего увидеть все своими глазами, услышать собственными ушами. С этим не сравнится никакой отчет.
Росс обожал размеренность заведенного порядка здесь, на Боу-стрит. Каждый день на рассвете над Ковент-Гарденом и закрытыми на ночь лавчонками на соседних улицах плыл колокольный звон собора Святого Павла, служа местным жителям сигналом, что пора просыпаться и браться за работу. Дело довершал грохот подвод, которые привозили на рынок товар, - тотчас, как по сигналу, открывались ставни, отдергивались от окон занавески, воздух начинали оглашать крики торговцев горячими булочками и мальчишек - продавцов утренних газет. В семь утра из булочных уже выплывали облака ароматных запахов свежеиспеченного хлеба, а в восемь завсегдатаи направляли свои стопы в близлежащие кофейни, которые распахивали двери для посетителей. В девять часов на Боу-стрит начинали собираться посетители в ожидании, когда клерки и констебли распахнут двери. В десять заседающий судья - кстати, сегодня им оказался Морган - займет свое место в зале суда.
Все как обычно, с удовлетворением отметил про себя Росс.
Войдя на кухню, он увидел за тщательно вычищенным деревянным столом Эрнеста. Мальчишка с завидным аппетитом поглощал свой завтрак - со стороны могло показаться, будто его не кормили уже несколько месяцев. София стояла у плиты рядом с кухаркой, судя по всему, давая последней указания на тот счет, как следует готовить утреннюю трапезу.
- Их надо переворачивать вот так, - сказала София, ловко подбрасывая на сковороде сразу несколько аппетитных блинчиков.
Кухонные запахи приятно щекотали нос - сегодня здесь пахло жареным беконом, кофе и шипящими на сковороде блинчиками.
София была такая свежая, энергичная, пышущая здоровьем. Сэр Росс отметил про себя, как соблазнительно облегал ее фигуру белый фартук, надетый на темно-серое платье. Ее светлые волосы были собраны в аккуратный узел на затылке и завязаны синей лентой. Заметив, что Росс остановился в дверном проеме, она улыбнулась ему. Ее сапфировые глаза вспыхнули при этом ярким огнем. В это утро она была так хороша, что Росс в очередной раз почувствовал тупую боль внизу живота.