- У меня такое подозрение, что Марта нашла себе другого мужчину. Нет, я не собираюсь ее оправдывать. С ее стороны это дурной поступок. Но все равно мне ее жаль. По натуре она добрая, любящая женщина, и я уверена, что раскаивается в душе за свой поступок. И почему только мистер Фаулер отказывается простить ее! - Глаза мисс Триммер вновь наполнились слезами, и она вытерла их краешком шали. - Кого я только не просила помочь мне вызволить мою несчастную сестру! Но все как один твердят, что, мол, муж и жена одна сатана и не нужно вмешиваться. Мистер Фаулер утверждает, что он сделал это потому, что любит Марту, - мол, она обидела его до глубины души. И никто, никто, даже его родственники, не осуждает мужа моей сестры за столь жестокое с ней обращение.
Взгляд сэра Росса оставался холодным и колючим.
- Мне всегда не давал покоя вопрос, почему так называемая любовь нередко толкает мужчин столь дурно обращаться со своими женами. По моему мнению, если мужчина кого-то любит, то он никогда не обидит свою избранницу, не говоря уже о столь чудовищном поступке, - произнес он, глядя на несчастную женщину, что сидела перед ним на казенном стуле. - Я немедленно отправлю сыщика в аптеку мистера Фаулера, мисс Триммер.
- О, сэр, - было видно, что просительница растерянна и одновременно обрадованна, - спасибо вам, и благослови вас Господь тысячу раз!
Сэр Росс посмотрел на Софию:
- Мисс Сидней, скажите, кто из людей сегодня не занят?
- Мистер Сейер и мистер Ратвен, сэр, - пролепетала она, обрадованная в душе тем, что сэр Росс счел нужным освободить несчастную женщину. В принципе она бы не удивилась, если бы он отклонил просьбу просительницы о помощи. Ведь сколько людей привыкли считать, будто мужья имеют неограниченную власть над своими женами!
- Пришлите ко мне мистера Ратвена.
София поспешила выполнить распоряжение своего начальника. Вскоре она вернулась, ведя за собой Ратвена. Это был крупный темноволосый мужчина угрюмой наружности и не менее угрюмого характера. На Боу-стрит все прекрасно знали его склонность к применению физической силы и мало было тех, кто был готов испробовать это на собственной шкуре. К сожалению, его ум не был приспособлен к тонкостям сыскной деятельности, и потому сэр Росс использовал его главным образом для заданий, требовавших скорее превосходных физических способностей, чем умственных.
- Идите вместе с мисс Триммер на Сент-Джеймсский рынок, - отдал сэр Росс распоряжение своему подчиненному. - Она покажет вам комнаты над аптекой мистера Фаулера, где ее сестра содержится взаперти вот уже более месяца. Сделайте все, что сочтете нужным, для освобождения миссис Фаулер, только имейте в виду - возможно, вам придется столкнуться при этом с сопротивлением со стороны мужа этой женщины.
До Ратвена дошло, что ему поручают вмешаться в семейный скандал, и от этого он тотчас слегка поник.
- Простите, сэр, но я как раз собирался в Тотхиллский банк - там накануне произошло ограбление, и я...
- Свои частные комиссионные вы получите чуть позднее, - произнес Росс. - Дело же, которое я вам поручил, требует немедленного вмешательства.
- Слушаюсь, сэр, - буркнул Ратвен с явным раздражением в голосе и повернулся, чтобы уйти.
- Ратвен, - негромко окликнул его вдогонку сэр Росс. - Представьте себе, что какой-то негодяй держит больше месяца под замком вашу родную сестру.
Сыщик на мгновение задумался над его словами. Было видно, что ему стыдно.
- Можете не волноваться, сэр Росс. Я живо наведу там порядок.
- Отлично. А как только вы освободите миссис Фаулер, я бы хотел поговорить с ее супругом.
- Мне доставить его прямо в карцер?
- Нет-нет, лучше в тюрьму. Пусть он там подождет, помается немного, а заодно поразмыслит о своем поведении. У меня еще будет время побеседовать с ним чуть позже.
Когда сыщик и мисс Триммер вместе покинули кабинет, София подошла к сэру Россу и задумчиво посмотрела на него. Выражение его лица было задумчивым, по углам рта залегли глубокие складки. И хотя София была наслышана о том, какое редкостное сострадание проявляет главный судья к женщинам и детям, ее тем не менее поразила его готовность вмешаться в конфликт между мужем и женой. В правовом отношении жена считалась собственностью мужа, и тот мог поступить с ней так, как ему заблагорассудится, за исключением разве что убийства.
- Какой вы, однако, добрый, - сказала она. Но сэр Росс по-прежнему оставался хмур.
- Пусть этот Фаулер пострадает так же, как и его жена. Увы, я не имею права продержать этого изверга в Ньюгейтской тюрьме больше трех дней - но думаю, с него хватит и этого срока.
София была полностью на его стороне, однако не удержалась от соблазна задать еще несколько провокационных вопросов.
- Но ведь найдутся и такие, кто скажет, что миссис Фаулер заслужила наказание, потому что завела себе любовника?
- Независимо от того, как она себя вела, муж не имеет права применять к ней в отместку такие крутые меры.
- А как бы поступили вы, если бы ваша супруга изменила вам с другим мужчиной?
Было видно, что главный судья не готов ответить на такой вопрос. Своим вопросом София повернула разговор совершенно в неожиданное для него личное русло. Сэр Росс пристально посмотрел на свою собеседницу. Было видно, как все его тело напряглось под сюртуком словно струна.
- Не знаю, - признался он. - Моя жена была не из тех женщин, которые готовы поддаться соблазну. Неудивительно, что я никогда не задумывался над подобным вопросом.
- А если вы снова женитесь? - спросила София, не в силах оторвать взгляд от его проницательных глаз. - Разве вас не будет волновать то, верна вам жена или нет?
- Ничуть.
- Это почему же?
- Потому что я не буду давать ей покоя в постели и у нее не будет ни времени, ни причин, чтобы мечтать об обществекого-то другого.
София почувствовала, как от этих слов все ее тело пронзила дрожь. Это было признание в непомерных плотских желаниях. Что ж, это лишнее подтверждение всему тому, что до сих пор она узнала о нем. Сэр Росс был не из тех, кто привык делать все вполсилы. София, прежде чем сумела понять, что с ней происходит, представила себя с ним в постели - представила их переплетенные тела, то, как его губы ласкают ее грудь, как его руки нежно гладят ее тело. Ее лицо тотчас залилось краской смущения и внутреннего огня.
- Простите, - произнес он еле слышно. - Я не имел права на подобные откровенные признания.
Для Софии его слова стали очередным сюрпризом. Еще ни разу в жизни она не встречала мужчины, к какому бы социальному классу тот ни принадлежал, который стал бы извиняться перед собственным наемным работником, не говоря уж о женщине.
- О нет, это моя вина, - пробормотала она. - Мне не следовало задавать вам этот вопрос. Сама не знаю, как у меня вырвалось.
- Неужели? - И он в очередной раз пригвоздил ее взглядом, от чего у нее тотчас перехватило дыхание.
София пыталась узнать больше о его характере, о том, какие чувства таятся в глубинах его сердца, - разумеется, с единственной целью осуществления ее хитроумного плана. Все ради того, чтобы он воспылал к ней любовью. Сама же она рассчитывала оставаться при этом холодной и равнодушной. Увы, с каждой минутой она убеждалось в том, что последнее будет едва ли возможно, ибо она все сильнее чувствовала, как ее тянет к человеку, которого она вознамерилась погубить. Когда они наконец окажутся вместе в постели, она постарается взять себя в руки. Однако в Россе Кэнноне было немало такого, что делало это почти невозможным, - его ум, его сострадание сирым и убогим, страстность, которая пряталась под маской холодности.
Стоило Софии почувствовать, как сердце ее смягчается по отношению к нему, как она тотчас вспомнила о брате, и к ней вернулась былая решимость погубить ненавистного ей человека. Она обязана отомстить за Джона, в противном случае вся ее жизнь теряет смысл, становится пустой и ненужной. Забыть прошлое - значит предать память брата, а это нечто такое, чего она себе никогда не простит.