Несмотря на выходной день, к одиннадцати часам он поехал к Алле Бельской — той не с кем было оставить ребенка, чтобы прийти самой. Этому разговору Андрей придавал важное значение: вчера Бельская была не в себе, постоянно рыдала, могла в таком состоянии наговорить лишнего или, наоборот, что-то забыть. Он рассчитывал, что сегодня она будет спокойнее и разговорчивее. Алла встретила ее с ребенком на руках. Девочка нервничала без материнского молока, не хотела есть из бутылочки.
— Давайте выйдем во двор, — попросила она. — На воздухе ребенок заснет, и мы сможем поговорить.
Я как раз попросила мужа утром съездить и привезти коляску. Сама не смогла поехать туда. — Она судорожно всхлипнула, но сдержалась.
Майор помог ей спустить коляску. Во дворе было пустынно, и они сели на лавочку под тенистым деревом. Машенька вначале похныкивала, но потом заснула.
— Не знаю, что я буду делать с ребенком, — поделилась Алла. — Всю ночь девочка не спала, искала грудь. Ну да это ладно, привыкнет. Но у меня сейчас экзамены в школе, потом, правда, отпуск, а вот что буду делать в сентябре — не знаю. Да и ответственность такая. Горе, горе-то какое… Аленушка моя…
Она тихо заплакала. Андрей подождал, пока Алла успокоится, понимая, что разговор неизбежно будет прерываться скорбными паузами.
— Слушаю вас. — Женщина наконец взяла себя в руки.
— Алла Анатольевна, я прошу вас рассказать мне обо всем, что вы знаете о взаимоотношениях вашей сестры с Павлом Ростовцевым. Потом уже по мере необходимости я задам вам вопросы. Прошу учесть, что все сказанное вам потом надо будет изложить в письменном виде.
— Хорошо, я постараюсь. Павел и Алена были однокурсниками. Но не только. Практически все пять лет студенческой жизни они прожили вместе — в буквальном смысле слова…
Она говорила как будто в никуда, вспоминая прошлое своей погибшей сестры. Это было не так давно, всего десять лет тому назад, но сейчас, со смертью Алены, все разделилось на «до» и «после», хотя пока Алла не осознавала этого. Потрясение было еще слишком свежо, чтобы стать реальностью.
— Аленка никак не могла смириться с разлукой с Павлом. Ей казалось, что жизнь остановилась. Она пыталась начать все сначала, с другим человеком, но я же видела, что она совершает насилие над собой. Это была какая-то роковая любовь. Вы знаете, мне на ум все время приходит строчка из «Ромео и Джульетты»: «Таких страстей конец бывает страшен…»
Майор улыбнулся: в наши дни редко кто цитирует Шекспира. Словно отвечая ему, Алла продолжала:
— Я работаю учительницей литературы, потому, наверное, иногда мыслю литературными образами. Так вот, Алена была просто помешана на Павле. Все те годы, что она провела без него, были попыткой прийти в себя после разрыва, чтобы жить дальше уже без него. Но у нее ничего не получалось. Свой план она вынашивала долго, года два. Все это время следила за Павлом, ни на день не упуская его из виду. Если бы хоть на мгновение засомневалась, что он любит свою жену, не задумываясь вмешалась бы. Но она постоянно убеждалась, что он счастлив, что ей нет места в его жизни, более того — он давно забыл ее.
В ней боролись гордость и самолюбие с безумной страстью, против которой она была бессильна. Постепенно это перешло в нечто маниакальное. Не подумайте, что она была сумасшедшей, — Аленка была замечательным человеком, очень добрым, отзывчивым… Господи, я уже говорю «была»…
Алла снова разрыдалась. Она долго не могла успокоиться, потом снова заворочалась девочка. Это помогло женщине прийти в себя, и, успокоив ребенка, она продолжила.
— Так вот, она в самом деле была совершенно нормальным человеком, хорошим экономистом, окончила курсы английского. Но когда речь заходила о Павле — становилась совершенно другой. Ее невозможно было успокоить — она начинала строить планы того, как в один прекрасный день отнимет его у этой, как она выражалась, «коровы», как вернет себе то, что ей принадлежит изначально. Понимаете, она всегда считала Пашку своей собственностью, отказывая ему в праве иметь свою жизнь — без нее. Когда я пыталась возразить ей, она раздражалась, начинала плакать — словом, все было бесполезно. Это была болезнь — болезнь любви, от которой не было излечения.
Своим планом она поделилась только со мной, впрочем, больше и не с кем было. Она очень часто приезжала ко мне в Москву, последнее время практически жила у нас. Сказала, что нашла больное место Павла — отсутствие детей. И придумала, как сыграть на этом. Кстати, насчет своей болезни она не совсем врала. Пару лет назад врачи обнаружили у нее в груди небольшую опухоль. Мы тогда переполошились, но анализы показали, что опухоль не злокачественная. Алена так и не удалила ее, хотя жила под постоянной угрозой серьезной болезни.