Кабина экипажа пахла сырым сеном и потертой кожей. Когда кеб отъехал от тротуара и влился в уличный поток, Энн так и не могла понять, что испытала, очутившись внутри: то ли усилилась дрожь, то ли возникло чувство облегчения. Каждый толчок колес и наклон экипажа отдавались болью в промежности. Энн прижалась к окну и принялась разглядывать улицы и другие кебы.
Она никогда не встречалась с юристом в его конторе. Двухэтажное кирпичное здание выглядело ветхим и непритязательным, как и его хозяин. Черные четкие буквы за блестящим стеклом возвещали: «Мистер Литтл, стряпчий».
Тяжело вздохнув, Энн вышла из кеба.
— Пожалуйста, подожди, — распорядилась она вознице. — У меня здесь минутное дело, а потом поедем дальше.
Мрачное от скуки и изматывающего труда лицо кебмена осталось невозмутимым. Он только коснулся пальцами полей своей потертой шляпы.
— Чем могу служить?
После света улицы Энн потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку прихожей. Полированное дерево убегало вверх вдоль белой стены — перила. У подножия лестницы расположился столик с водруженной на него огромной пишущей машинкой. За ним сидела женщина в белой кружевной шляпке. Энн решила, что ей, вероятно, лет пятьдесят.
— Миссис Хатчинсон? — удивленно поинтересовалась Энн.
Стряпчий упоминал о домоправительнице, а не представительнице честолюбивого племени женщин-секретарей.
— Мистер Литтл, без сомнений, сказал вам, что я его домоправительница, — улыбнулась она. Морщинки, прорезавшие щеки и уголки глаз, добавили выражения и без того симпатичному лицу. — Так оно и есть. Сожалею, но мистера Литгла нет дома. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Энн стиснула ручку своего ридикюля.
— Я мисс Эймс. Когда он вернется?
Брови домоправительницы разгладились.
— Как знать? Он ушел рано, чтобы успеть на поезд в Ланкашир. Собирался увидеться с клиентом.
— Понятно.
Однако она ничего не поняла. Мистер Литтл настаивал, чтобы клиентка связалась с ним сразу же после свидания с Майклом д'Анжем, чтобы убедиться, что все в порядке. Энн подозревала, что мистер Литтл желал удостовериться, что она жива и здорова.
— Он не сказал, когда возвратится?
— Боюсь, что нет. Когда я встала, его уже не было. Он только оставил записку, в которой сообщил, что отбывает.
Стряпчий ездил к Энн в Дувр, когда умерли ее родители. Тогда потребовалось несколько дней, чтобы уладить все формальности. Потом, через два месяца, она его снова вызвала. Стряпчий ночевал в Дувре и приезжал еще, когда Майкл поставил свою подпись под договором.
Энн была у юриста не единственной клиенткой.
— Могу я оставить ему записку?
В колеблющемся облаке духов миссис Хатчинсон изящно поднялась.
— Безусловно, мисс Эймс. Извольте следовать за мной.
В накрахмаленном переднике она выглядела чрезвычайно изящной и была примерно одного роста с Энн. Та невпопад вспомнила, что и стряпчий был точно такого же роста. Все трое как на подбор — пяти футов пяти дюймов.
Стук каблуков миссис Хатчинсон заглушала зеленая шерстяная дорожка. Панели орехового дерева скрадывали свет в коридоре.
Кабинет стряпчего — на поверку весь первый этаж дома — оказался на удивление большим и удобным. Книжные шкафы по стенам набиты старинными томами в кожаных переплетах. Толстый зеленый ковер выглядел по-настоящему роскошным. У покрытого стеклом стола посетителей ждали два обитых коричневой кожей кресла с высокими подголовниками.
Комнату наполнял странный запах подгоревшего мяса; в камине толстым слоем лежала белая зола, а у решетки красовались сияющие медные щипцы,
— Присаживайтесь, мисс Эймс. — Домоправительница указала на кресло, стоявшее рядом со столом, на котором аккуратно лежали письменные принадлежности.
Энн присела на край одного из кресел, решительно стянула перчатку и потянулась за пером. Но медная ручка замерла в ее пальцах. Она заметила у стены за конторкой черный кожаный чемодан. Именно с таким путешествовал стряпчий, когда приезжал к ней в Дувр.
— Мистер Литтл, должно быть, скоро будет?
Миссис Хатчинсон проследила за ее взглядом.
— Ах, это… Он взял другой чемодан, поменьше. Так что, вероятно, уехал ненадолго. А про этот написал, что его надо отправить другому лондонскому юристу.
Энн обмакнула перо в чернила и уставилась на чистый мелованный лист. Как успокоить стряпчего, что с пей все в порядке, когда она сама в этом не уверена? С кончика пера сорвалась капля и расплылась на бумаге. Словно брызнула кровь — только не красная, а черная: напоминание о боли, которую причинил ей Майкл. Боли и неописуемом удовольствии.
Энн быстро начеркала записку, слегка посыпала песком и запечатала в конверт.
— Оставьте на столе, мисс Эймс, — проговорила домоправительница. — Ее никто не возьмет.
— Спасибо. — Энн заинтересовалась, была ли женщина замужем или просто присовокупила к фамилии слово миссис, чтобы получить солидную должность, как поступали многие другие. Она улыбнулась ей и сказала:
— Мистер Литтл очень хорошо о вас отзывался.
В глазах домоправительницы промелькнуло озорное веселье.
— И о вас тоже. Сказал, что вы самая смелая женщина, какую он только знает.
Энн растерянно моргнула. Не мог же юрист сообщить своей секретарше о Мишеле д'Анже! Она тут же отбросила нелепую мысль. Респектабельная женщина, миссис Хатчинсон не повела бы себя настолько дружелюбно, знай она о такой недозволенной связи. Домоправительница учтиво отворила перед ней дверь, впустив в дом уличный холодок и дрожащий солнечный свет.