Письмо не сработало, в правду редко верят. Майкл положил конверт обратно в сюртук, а вместо него вынул оружие, с которым невозможно спорить.
— Может быть, это вас убедит?
При виде револьвера у Дрейка отвисла челюсть.
— Послушайте…
Майкл взвел курок, и полицейский осекся. Майкл достаточно наслушался всякого и не мог позволить, чтобы граф одержал верх в очередной раз.
— Вы идете со мной. Это все.
Лицо Дрейка сделалось белее его седой шевелюры.
— Кто вы такой, что позволяете себе врьшаться в мой дом?
— Мертвец, — откровенно признался Майкл.
— Наверху спит моя жена.
— Тем больше причин для покладистости.
— Моя внучка готовится родить.
— Зачем же лишать новорожденного прадедушки?
Майкл внимательно следил за полицейским и заметил, что тот поглядывает на верхний ящик стола.
— Я не намерен причинять вреда ни вам, ни вашей жене. Все, что я от вас хочу, суперинтендант Дрейк, чтобы вы пошли со мной и убедились, что мисс Эймс ничего не угрожает. — Он обошел стол, открыл верхний ящик и извлек из него полицейский револьвер. Дрейк отвел глаза от его обезображенной шрамами руки. Майкл опустил найденный револьвер в левый карман сюртука. Металл звякнул о металл: орудие убийство натолкнулось на коробочку, которая хранила спасение старой девы и продажного мужчины. — Я позову слугу, который открыл мне дверь, пусть принесет вам одежду. А вы объясните, что у вас срочное дело.
— А почему бы вам самому не отправиться к графу и не убедиться, что с вашей мисс Эймс все в порядке? — из последних сил сопротивлялся полицейский.
Потому что именно на это и рассчитывал граф. Энн конец, если его тоже засветят.
— Терпение не входит в число моих добродетелей. — Револьвер не дрогнул в его руке. — Так что предлагаю поторопиться.
Дрейк еще долго сидел за столом, но он понимал, что без оружия ему не справиться с человеком, который на двадцать лет моложе его. Майкл это тоже понимал. Наконец полицейский встал. Майкл отступил в сторону.
— Никаких сюрпризов, суперинтендант Дрейк. Мне терять нечего.
Первый шаг полицейский сделал после того, как в его левую почку уткнулось дуло револьвера, но у дверей кабинета Майкл посторонился.
— Помните, что я вам сказал. Никто не пострадает, если вы будете вести себя разумно. И не открывайте широко дверь.
Дрейк нехотя повиновался и приоткрыл скрипучую дверь.
— Мейнард!
— Слушаю, сэр! — сразу же отозвался молодой лакей. Тот самый, что впустил Майкла в дом суперинтенданта. Неужели он подслушивал в замочную скважину?
— У нас в участке тревога. Будь добр, принеси мне что-нибудь из одежды.
— Прикажите разбудить камердинера?
— Нет, нет, давай быстрее. Нет времени.
— Слушаюсь, сэр.
— Да, Мейнард, вот еще что…
Майкл напрягся. Он почувствовал нерешительность суперинтенданта. Полицейский размышлял: если что, убьет его человек со шрамами или убежит? Придется ли увидеть внука или суждено умереть? Но он не был игроком и наконец сдался:
— …поосторожнее там, не разбуди миссис Дрейк, — и закрыл дверь. Он был бледен, но держал себя в руках. — И что теперь мы собираемся предпринять?
— Мы намереваемся взять ваших людей и навестить графа.
— Нет никакой необходимости вмешивать других в это недостойное дело.
— Напротив, суперинтендант, есть.
— Но к чему?
— К тому, что, я полагаю, старый джентльмен ценит жизнь полицейского не выше жизни юриста.
— Граф Грэнвилл — законопослушный гражданин! — вспыхнул Дрейк. — Это все, что я могу о нем сказать.
— Если он законопослушный гражданин, то простит нам наше вторжение, — сухо ответил Майкл.
— Вы нездешний. — Глаза суперинтенданта сузились и пристально смотрели из-под седых кустистых бровей. — Иначе бы я запомнил ваши шрамы.
Однако незваный гость не удостоил его ответом.
— Когда слуга постучит, откройте дверь ровно настолько, чтобы принять одежду. Слугу отпустите, а платье передайте мне.
Послышался звон: бледное подобие вестминстерских курантов отбило четверть часа.
Дрейк подскочил, когда постучал лакей — первое проявление нервозности, и резко толкнул дверь.
— Спасибо, Мейнард, можете ложиться. Я не знаю, когда вернусь.
— Благодарю вас, сэр.
Майкл встряхнул принесенную одежду и убедился, что и ней не спрятано оружие, а потом по одной вещи начал передавать суперинтенданту: серые шерстяные кальсоны, серую шерстяную нижнюю рубашку, накрахмаленную белую сорочку, коричневые брюки, оранжевый с коричневым шотландский жилет, коричневые шерстяные чулки, платок с монограммой и черные ботинки.
Майкл, щадя гордость пожилого полицейского, смотрел не на обнаженный торс мужчины, а на его тень на стене. А когда с исподним было покончено, молча подал подтяжки и шерстяной коричневый сюртук.
Дрейк ступал тяжелее, чем Майкл, тем не менее они держались рука об руку, когда шли через вестибюль. На обитых розовыми обоями стенах и на столиках под кружевными салфетками красовались фотографии в серебряных рамках. Майкл по-прежнему прижимал дуло револьвера к левому боку суперинтенданта, но держался так, чтобы загораживать собой оружие на случай, если любопытство пересилит в Мейнарде послушание.
У парадного скромного кирпичного дома суперинтенданта дожидался кеб. Майкл заранее проинструктировал возницу, а сам проследил, чтобы Дрейк не открыл противоположную дверцу и не выпрыгнул наружу. Он устроился на сиденье рядом с полицейским и приготовился продолжить путешествие, которое началось с осуществления желаний одинокой старой девы.