– Господи Иисусе! – воскликнула она. – Какая тоска! – И швырнула журналы мне обратно. – Это ж надо: не успеть оправиться от оплеухи одного мерзавца и уже искать другого. Разве женщина, которая в своем уме, будет так себя вести?
Я напустила на себя безразлично-бывалый вид.
– Это точно.
Во взгляде Верити мелькнуло подозрение.
– Тогда зачем тебе эта пакость?
Безмятежная, как поверхность воды в безветренную погоду, я объяснила:
– Затем, что Роджер – судя по всему, успешно – устроил свою жизнь по объявлению, и мне захотелось посмотреть, что оно собой представляет. – Я ткнула пальцем в его текст. Верити с изумлением стала читать, шевеля губами. Затем откинула назад голову и залилась смехом. Я, как ни странно, почувствовала себя обиженной.
– Действительно немного забавно, – сказала я, по-прежнему стараясь выглядеть безразличной. Несмотря на то, что я сама дала отставку Роджеру, мне вовсе не понравилось, что кто-то другой поднимает на смех моего бывшего. В конце концов, это неким образом компрометировало и меня – ведь я была его женщиной.
– «Привлекательный»?! – давясь от смеха, простонала Верити. – Разве что в темную ночь при потушенных фонарях! – И подлила себе еще вина. Мне казалось, что вымученная улыбка намертво приклеилась к моему лицу где-то между ртом и набрякшими мешками под глазами. – «В отличной физической форме»! – продолжала издевательски завывать Верити. – Ну что за наглое племя эти дерьмовые мужики! Представляю, как ты веселилась, читая это.
Она просверлила меня взглядом.
Я хохотнула как можно развязнее и сменила тему. Отношение Верити к дающим объявления одиноким сердцам было ясным и недвусмысленным. Будучи в здравом уме и не потеряв контроля над собой, несмотря на временную запинку, случившуюся в ее любовной биографии, она могла выступать лишь от имени нормального большинства человечества. Я убрала журналы в сумку, и мы часа два – практически без перерыва – проговорили о ее бывшем любовнике. Потом я пошла домой. По возвращении хотела было засунуть журналы в мусорный мешок, но они явно вознамерились – и им это удалось – остаться на моем кухонном столе. Наконец я легла в постель, забылась неспокойным прерывистым сном, и мне приснилось, будто я явилась на какую-то вечеринку со своей арфой, но никто так и не попросил меня сыграть.
Первая мысль, пришедшая в голову утром, оказалась неприятной: год день за днем убывает, а я ни на шаг не продвинулась на пути поиска любовника. Что же делать? Я встала, пошла на кухню, смолола кофе и, ожидая, пока он вскипит, снова стала просеивать провокационные страницы объявлений. Но мне не был нужен музыкант. И вдруг мое внимание привлекло еще одно, особо выделенное объявление. «Если вы не нашли того, что искали, здесь, – гласило оно, – обратитесь к соответствующим разделам еженедельного журнала для лондонцев "С первого взгляда"».
Что бы мне ни пришло в голову предпринять, решила я, поеживаясь при воспоминании о Верити, я сохраню это в секрете. Женщины, если верить Еврипиду, могут быть самыми лучшими союзницами, но я никогда не поверю, что сестринская привязанность могла одержать верх над соперничеством между Елизаветой и Марией из-за мужчины. Жаль, тысячу раз жаль, но факт остается фактом… Пока я размышляла, кофе остыл. Тем не менее я выпила его. Мое сердце странно билось, когда, открыв страницу объявлений своего нового журнального приобретения, я начала водить пальцем по разделу, озаглавленному «Мужчины».
Выбор оказался интересным и разнообразным. Один парень чуть было не пленил мое сердце после двух веселых встреч в ресторанах, но в конце второго свидания он признался, что… э-э… «в некотором роде не свободен».
– В каком именно роде? – чопорно поинтересовалась я.
– Ну… мы не женаты…
– Но живете вместе?
Он кивнул, поспешив добавить, что это – тут он положил мне на запястье ладонь, показавшуюся свинцовой гирей, – не имеет никакого значения.
– Привет вам от Джулиуса, – сказала я и мгновенно удалилась, оставив его в недоумении и гневе.
Его идея, разделявшаяся, как выяснилось впоследствии, и некоторыми другими авторами объявлений, состояла в том, что ему требовалась точка опоры, чтобы порвать с предыдущей связью, поэтому он загодя искал новую. Господи, да когда же эти недоумки поймут, что в этом мет ничего страшного, что совершенно нормально человеку жить одному? Во всяком случае, это гораздо лучше, чем тащить на себе ярмо тоскливой жизни с опостылевшим партнером…
Одинокий человек, конечно, чувствует себя перекати-полем, но это чувство проходит, когда постигаешь смысл общественного индивидуализма. Я не собиралась стоять на витрине в шеренге себе подобных, пока мужчина раздумывает, кого бы ему выбрать. И даже если он выберет именно тебя, где гарантия, что в трубопровод, потребителем которого ты так или иначе являешься, не попадет какая-нибудь дрянь?
Как бы то ни было, наблюдения и приобретенный опыт убедили меня в том, что отношения между мужчиной и женщиной не бывают безвозвратно разрушенными до тех пор, пока один из партнеров не найдет себе новое увлечение. Взять хоть нас с Роджером: проблема собаки на сене оставалась. Оказывается, то, что невозможно было заставить работать в одном случае, прекрасно срабатывало в другом. И чем лучше оно работало, тем больше собака на сене превращалась в альбатроса. Я поняла, что бывшие жены и любовницы куда неохотнее отпускают своих партнеров, чем бывшие мужья и любовники. Может, дело тут скорее в практической, а не в эмоциональной зависимости? Кто будет чинить мою стиральную машину, если у него теперь есть другая?
Словом, мне, несомненно, нужен был человек абсолютно свободный. Да, я искала любовника всего лишь на год, но меня устраивал только такой, который был бы в моем безраздельном распоряжении, а не такой, который то здесь, то там. Он должен был либо сознательно и безоговорочно принять правила игры, либо вообще не вступать в игру. А соглашаться на какого-нибудь «искателя точки опоры» было все равно, что войти в посудный магазин, чтобы купить кувшин, а выйти из него с чем-то вроде чайника – совсем не то, что тебе нужно, и совершенно бессмысленная трата денег. К тому же при моем «везений» чайник мог оказаться еще и без носика.
Чуть было не попав таким образом впросак, я решила быть более разборчивой. Купив очередной журнал, просмотрела все объявления, отметив кружочками более-менее подходящие. Журнал следовало прятать от Верити, поэтому я держала его под подушкой, отчего он приобрел соблазнительность запретного плода – что-то наподобие порнографии. Вскоре я поняла, что мне нужно обращать внимание только на тех, кто ищет скорее «развлечения, романтики и приятной компании», чем серьезных отношений с «вероятным продолжением», то есть, судя по всему, с последующим браком и детьми. Всех, кто хотел познакомиться с «женщиной широких взглядов», я отметала сразу же – я нисколько не возражала против благопристойных интимных отношений, но была категорически не согласна висеть головой вниз на люстре, измазанная йогуртом. Игнорировала я и тех, кто сообщал о себе, что обладает ЧЮ, то есть, как наконец выяснилось, чувством юмора, потому что человек, указывающий в объявлении, что он им обладает, скорее всего на самом деле начисто его лишен. В подобных вещах необходимо проявлять последовательность и твердость. И я в конце концов сочинила письмо, в котором описала себя и сообщила, что мне нужно, – любовник на год, причем без каких бы то ни было осложнений.
К письму приложила свою самую симпатичную фотографию, которую Сасси сделала прошлым летом во время каникул и на которой были видны мои коленки и солнечная улыбка, – но не более того. Я дала лишь свой номер телефона и имя, после чего, усевшись возле аппарата, стала ждать звонков. И они последовали! Телефон звонил практически не переставая. Хорошо, что я разобрала все шкафы и на год ушла с работы, потому что осуществление поставленной задачи потребовало почти всего моего времени. Мне ни разу не пришло в голову, что я поступаю несколько эксцентрично.