– Нет, – остановила его Джини. – Нам не случайно это послание. Давай дослушаем до конца.
– Я уже понял, что это за послание, – зло перебил ее Паскаль.
– Я тоже.
– Он там один?
– Если даже и нет, то у него весьма молчаливая партнерша.
– Они у него все не очень разговорчивые, – мрачно ответил Паскаль. – Насколько нам известно, это одно из главных условий.
Запись длилась семь минут. Через пять, не произнеся ни единого слова, мужчина, судя по всему, достиг оргазма, затем воцарилась полная тишина. Через шесть с половиной минут, почти перед тем, как закончиться пленке, раздался женский крик.
Паскаль наклонился вперед, выключил магнитофон и посмотрел на Джини.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Джини было не очень хорошо, но она не сказала об этом Паскалю. Она отпустила ручной тормоз и тронула машину с места.
– Я уже говорила тебе, – произнесла она, проехав несколько улиц, – кто-то пытается нас запугать. Ну и черт с ними! Мы будем продолжать то, что начали. Поехали на вечеринку. Ты сосредоточься на Лиз, а я поговорю с Хоторном. Потом, если останется время, поменяемся местами.
Джини чувствовала беспокойство Паскаля. Он ответил не сразу.
– Только будь очень осторожна, – сказал он наконец. – Внимательно следи за своими словами. Погром в твоей квартире, все эти посылки, назначенная в ресторане встреча, теперь вот кассета… Кто-то постоянно опережает нас на полкорпуса.
– Хоторн? – искоса взглянула на Паскаля Джини. Он вглядывался в темноту за окном.
– Может быть, – ответил он через некоторое время. – Может быть. Кем бы они ни были, мы знаем о них одно: им очень нравится играть. Играть в грязные игры.
Глава 17
Ужин явно удался. Фазаны получились на славу, персики и шоколадный мусс были просто объедение. Часы уже показывали четверть одиннадцатого. Скоро должна была подъехать Джини, поэтому Мэри изо всех сил пыталась выпроводить скучных гостей. Двое уже уходили, еще парочка зануд торчала в гостиной, но Мэри видела, как умело маневрирует Джон Хоторн, постепенно вытесняя их в сторону прихожей. Находившийся здесь на протяжении всего вечера американский охранник сейчас помогал мрачному первому секретарю болгарского посольства влезть в пальто.
«Головорез-то из новеньких», – подумала Мэри. Мэлоун – да, именно так его звали, – был весьма услужлив. Болгарин пожал руку хозяйке дома.
– Леди Пембертон, – сказал он, – благодарю вас за великолепный ужин.
Его английский был неплохим, у его жены – похуже.
– Птицы фазаны, – сказала она. – Они мне очень понравится.
– Было крайне интересно побеседовать с послом Хоторном, – продолжал тем временем болгарский дипломат. – Ему известны все последние данные по нашим экспортным поставкам. Весьма информированный человек.
– Вы так думаете? – с восторгом подхватила Мэри, провожая их до двери. Болгарин был как раз из тех гостей, которых Мэри пригласила по просьбе Джона. Все десять минут их протокольной беседы он рассказывал ей о развитии болгарской железорудной промышленности. Мэри с облегчением распахнула дверь.
– Какая жалость, что вы уже уходите! Как приятно было познакомиться с вашей супругой! Конечно, конечно… Несомненно! Всего наилучшего!
Закрыв за ними дверь, Мэри воздела к потолку мученический взгляд. Позади хихикнул новенький охранник.
– Осталось выпроводить еще двоих, мэм? – кивнул он в сторону гостиной.
Мэри одарила его заговорщическим взглядом. Слово «головорез», подумалось ей, в данном случае все же не очень подходит. Хотя Мэлоун был здоровенным, под метр девяносто, верзилой с короткой стрижкой, он, похоже, обладал чувством юмора. Это был беспрецедентный случай. Она взглянула на его широкие плечи и неизменный темный костюм. Проходя мимо телохранителя, она вдруг подумала, вооружены ли охранники Джона. Интересно, как выглядит наплечная кобура с пистолетом? Можно ли ее заметить под костюмом? А может, они прятали оружие где-нибудь еще? Любопытно, где? Может, за поясом? «Фу, какой ужас!» – подумала она и сердечно улыбнулась.
– Я забыла поблагодарить вас, мистер Мэлоун, за те цветы, которые вы мне привезли.
– Рад услужить, мэм.
– Вы ведь новенький, не так ли? Мне кажется, я вас раньше не видела.
– Так оно и есть, мэм. Я прилетел из Вашингтона всего два дня назад.
Мэри удивленно посмотрела на телохранителя. Насколько ей было известно, эти люди никогда и ни с кем не делились никакой информацией. Обычно они разговаривали фразами, состоящими из двух слов. «Да, мэм», «Нет, мэм», – этим их словарный запас исчерпывался.