Джини замешкалась, хотела что-то сказать, потом передумала и попыталась закрыть дверь. Огромная нога в черном ботинке, просунувшись в щель в дверном проеме, не позволила ей сделать это.
– Мисс Хантер? Одну минуту, пожалуйста, – произнес голос с американским акцентом.
Паскаль приехал в дом своей бывшей жены в четверть первого. Элен сама открыла ему дверь.
– Ты опоздал.
– Всего на пятнадцать минут, Элен. Рейс немного задержали, кроме того, мне нужно было забрать машину.
– Меня это раздражает. Никогда не знаешь, в котором часу ты объявишься, – метнула в него острый взгляд женщина. – Я должна выйти из дома, а у няни сегодня выходной. Из-за тебя я опаздываю. Ну уж, коли приехал, заходи. Понятия не имею, что ты собираешься делать. Погода отвратительная, а Марианна сегодня капризничает. Эти твои визиты ее только нервируют.
Паскаль ничего не ответил. Элен провела его в комнату, которую она называла «телевизионной». Здесь было чересчур много стульев и прочей обитой ситцем мебели. Марианна сидела на полу напротив телевизора и смотрела американские мультики. На экране множество ярко раскрашенных зверей шумно и безжалостно колотили друг друга.
Она поздоровалась с Паскалем, но не встала и не подошла к нему. При взгляде на дочь его сердце заныло. Эти послеобеденные встречи очень часто проходили весьма напряженно. Трех часов было явно недостаточно, чтобы навести мосты. Ему было тяжело неделю за неделей ломать голову над тем, что бы им придумать на время этих кратких свиданий.
В летние месяцы, когда он мог, к примеру, водить ее на занятия по плаванию или в парки, это было легче, но зимой… Паскаль взглянул в окно. На улице было холодно и ветрено, но хоть дождь пока не шел.
– Я подумал, что ты, возможно, захочешь сходить на игровую площадку, Марианна? – предложил он, думая о парке неподалеку. – Тебе же нравятся качели, карусель…
Марианна послушно поднялась.
– Да, папа, – произнесла она без всякого энтузиазма – Очень хорошо. Сейчас я надену пальто.
Неуверенно взглянув на мать, она вышла из комнаты. Элен передернула плечами.
– Не представляю, что вы будете делать в парке несколько часов. На улице жуткий холод.
– Мы сходим туда, а потом я свожу ее куда-нибудь попить чаю, – начал Паскаль, но Элен его оборвала.
– Валяй, если очень хочется. Дело твое. Я, пожалуй, оставлю вам ключ. Постараюсь прийти к трем, но если задержусь, вы сами сможете войти.
– Задержишься?
– Господи Боже мой, Паскаль! Я и так выхожу из дома раз в сто лет. Сегодня я обедаю с друзьями. Постараюсь, как уже сказала, вернуться к трем.
Она отвела глаза в сторону.
– Хорошо, – ответил он. – Но, может быть, ты оставишь мне их телефонный номер?
Вместо ответа она окинула его холодным взглядом.
– Это невозможно. Мы едем в какой-то ресторан, и я даже не знаю, в какой. Уж три часа ты можешь провести с дочерью? О большем я тебя не прошу.
Паскаль начал мысленно подсчитывать: если Элен действительно вернется в три, он спокойно успеет на пятичасовой рейс. Если же она задержится… Он колебался и уже хотел было сказать о том, что не может опоздать на самолет, но все же промолчал. Узнав, что ему срочно нужно куда-то улетать, она опоздает специально. – Вот ключи. Заприте дверь на два оборота. Увидимся около трех. До свидания, Марианна. Постарайся, чтобы папочка тебя не утомил.
На детской площадке Марианна позволила Паскалю покачать себя на качелях, но, похоже, не получила от этого большого удовольствия. Затем по его предложению она залезла на карусель и вежливо сидела на ней, пока Паскаль раскручивал эту железную конструкцию. Как только карусель замедлила свой бег, девочка слезла с нее. Взявшись за руки, они подошли к маленькому пруду на краю площадки и стали смотреть на уток. Паскаль совсем забыл прихватить с собой хлеба, чтобы покормить птиц.
– Ничего страшного, папа, – сказала Марианна. Вытащив ладонь из его руки, она подошла к скамейке и села.
Паскаль последовал за ней и присел рядом. Его начинало охватывать отчаяние. Прошло всего полчаса.
– Тебя что-то беспокоит, дорогая? – спросил он. – Что-нибудь не так?
– Ухо немного болит. И в горле першит, – ответила она, потирая шею. – Мне холодно.
Паскаль заглянул ей в лицо. Лоб и губы девочки были бледными, но на щеках горел румянец. Она поежилась. Он потрогал ее лоб и убедился, что тот был теплым.