– Леди Пембертон в данный момент находится в резиденции господина посла. Она не смогла позвонить вам, как было условлено, мэм. Господин посол решил, что будет проще, если вы сами приедете к ним прямо туда. Я прибыл за вами на автомобиле. Он приносит извинения за то, что заставил вас ждать.
Джини колебалась, и мужчина сразу это заметил. Он тут же протянул ей белую карточку с напечатанным на ней телефонным номером.
– Если вы согласитесь позвонить по этому телефону, вам подтвердят приглашение.
– Благодарю вас, – ответила Джини. – В любом случае мне необходимо собраться.
Помешкав еще немного, Джини закрыла дверь и, вбежав в гостиную, набрала телефонный номер. Трубку подняли после третьего гудка. Это был Джон Хоторн. Голос его, как всегда, был абсолютно спокоен.
– Джини? – спросил он. – Я прошу прощения за то, что все так получилось. Передаю трубку Мэри…
Голос Мэри можно было назвать каким угодно, но только не спокойным. Джини показалось, что мачеха измучена и находится в смятении.
– Джини, дорогая, я так перед тобой виновата! Тут происходит настоящая трагедия. Нет, сейчас я говорить не могу. Было бы хорошо, если бы ты приехала сюда немедленно… Что такое, Джон? – спросила она в сторону, и в трубке настало молчание. – А-а, хорошо. Джини, ты меня слышишь? Джон послал за тобой одного из этих… своих телохранителей. Его зовут Фрэнк. Да, дорогая. Что?
– Я не понимаю, Мэри. Зачем я там понадобилась?
– Дорогая, сейчас я не могу тебе ничего объяснить. Только когда увидимся. Хорошо, значит, минут через двадцать-тридцать.
Повесив трубку, Джини собрала сумку, взяла плащ, поцеловала Пса и вышла на крыльцо. Дождь закончился. Фрэнк Ромеро стоял возле машины и снимал свой плащ. Сделав это, он аккуратно свернул его и уложил на заднее сиденье. Когда Джини спустилась с крыльца, он уже был наготове и стоял на тротуаре, открыв для нее заднюю правую дверцу. Джини заметила, что на нем была одежда либо абсолютно неофициальная, либо, наоборот, некая униформа: черные ботинки, темно-серые брюки с острыми, словно лезвия, стрелками и двубортный черный блейзер. Он был застегнут на два ряда блестящих медных пуговиц. Джини весьма правдоподобно споткнулась, и Фрэнк Ромеро протянул руку, чтобы поддержать ее.
– Осторожно, мэм, тротуар очень скользкий.
Джини оперлась о его руку, потерла коленку и болезненно поморщилась. На рукавах его пиджака также были пуговицы, и теперь она их отчетливо видела. На них был выдавлен любопытный и весьма характерный узор: маленький венок из дубовых листьев. Джини выпрямилась и улыбнулась охраннику.
– Спасибо. Со мной все в порядке. Просто немного подвернула ногу. Лучше я сяду впереди.
Девушка уселась рядом с ним и выждала, пока они отъехали на несколько кварталов. Только после этого она спросила:
– Скажите, а вы давно работаете у господина посла?
– Да, мэм.
– Как давно?
Он кинул на нее быстрый взгляд, но тут же перевел глаза на дорогу.
– С тех пор, как он получил это назначение, мэм.
– Наверное, у вас очень интересная работа?..
– Да, мэм.
«Черт бы тебя побрал!» – подумала Джини. Некоторое время она сидела молча, размышляя, с какой стороны лучше подступиться к этому истукану. Фрэнк Ромеро не отрывал взгляда от дороги. Был час пик и улицы кишели автомобилями. Возле Гайд-Парк-Корнер им пришлось остановиться.
– Вы не будете против, если я вас кое о чем спрошу, Фрэнк?
Он снова быстро взглянул на нее и тут же повернул свое бесстрастное лицо к автомобильному затору.
– Меня всегда интересовало вот что: где люди, работающие телохранителями, проходят подготовку? Вы все какое-то время служите в полиции, в армии или где-то еще?
– Что касается меня, мэм, – проговорил он, не отрывая глаз от дороги, – то я служил в армии. Я ветеран Вьетнама.
– Как интересно! Значит, у вас есть кое-что общее с послом Хоторном? Два дня назад он рассказывал мне о своей службе во Вьетнаме.
– Да, мэм.
Они долго молчали. Джини не понукала своего шофера, и через некоторое время ее безмолвные надежды оправдались. Последнее замечание девушки, похоже, вдохновило охранника, и он решил выдавить из себя кое-какую информацию.
– Во Вьетнаме я служил под командованием посла Хоторна, мэм. Я был сержантом в его взводе.
– Надо же! – воскликнула Джини. – Стало быть, вы связаны с его семьей уже много лет.
– Да, мэм, так оно и есть.
Было видно, что Ромеро больше не настроен откровенничать, и Джини сочла за благо не наседать на него. Остаток дороги они болтали о всяких невинных пустяках: уличном движении, лондонской погоде и так далее в том же духе. Доехав до Риджент-парка, они завернули в Ганноверские ворота, миновали мечеть и на секунду притормозили возле проходной. Увидев, кто едет, охранники помахали им, подавая знак проезжать. Фрэнк Ромеро остановил машину около входа в резиденцию, вышел и учтиво распахнул для Джини дверцу. Вылезая из автомобиля, девушка использовала эту возможность для того, чтобы еще раз и поближе рассмотреть пуговицы на пиджаке телохранителя. Шесть спереди, по три на каждом рукаве, ни одной недостающей.