– Так, так, так, – проговорил он, – Паскаль Ламартин собственной персоной. Расскажи-ка мне, когда это ты успела его подцепить. И нечего отнекиваться, Джини. На твоем лицо все было написано. И на его тоже.
Она не сказала ни слова в ответ. Просто встала и ушла. И сделав это, испытала чувство пьянящего облегчения. Почти бегом она вернулась в гостиницу, собрала свои вещи и уехала. Этот мужчина больше для нее ничего не значил. Теперь, сидя в машине в редакционном дворе, она с трудом вспомнила его имя и лицо.
Зато она надолго запомнила картину семейного счастья. Ее глаза были устремлены на вымокший двор, а перед мысленным взглядом вставала та картина. Другая жизнь Паскаля. Когда несколько минут назад он упомянул о своей дочери, то не вспомнил об этом случае. Возможно, забыл. Забыл, что она видела и его жену, и Марианну.
А чего другого она ожидала! Сняв машину с ручного тормоза, Джини выехала из ворот.
Гостиница Паскаля располагалась на Парк-лейн. Это был большой, внушительный и в то же время заурядный отель. Для Паскаля был заказан номер бизнес-класса с двумя телефонами и факсом. Именно в таких номерах и проходила теперь его жизнь. Паскалю казалось, что он может передвигаться в них с завязанными глазами. Чтобы распаковать вещи, ему понадобилось две минуты.
Он проверил фотокамеры, позвонил в гостиничную службу и распорядился в восемь часов принести в номер ужин. Затем он принял душ, переоделся, произвел смотр своим вещам, висевшим на вешалках в шкафу, и принял историческое решение. Захочет ли Джини работать с мужчиной, который выглядит так, словно ночевал в кустах? Нет, не захочет. Гордясь самим собой, Паскаль снова позвонил в гостиничную службу и, когда ему прислали человека из прачечной, обвел царственным жестом свой гардероб.
– Заберите все это, – велел он. – Все до последней вещи. И приведите в приличный вид. Да, а рубашки накрахмальте. Сможете?
Служащий улыбнулся и обещал, что они попробуют. Он не сказал ни слова, когда открыл двери шкафа и обнаружил там три заношенные рубашки, три пары джинсов и бесчисленное множество перепутанных носков.
– Кожаный пиджак тоже забрать, сэр? Паскаль в раздумье пригладил ладонью волосы.
– Нет, пиджак, пожалуй, не надо. Сейчас холодно, он мне понадобится.
– Пришить к рубашкам недостающие пуговицы, сэр?
– А можно? Вот здорово!
– Если вы намерены остаться в нашей гостинице подольше, я мог бы вам кое-что предложить, сэр…
– Неделю, может быть, две. Может, и больше. А что?
– В отеле есть прекрасный магазин мужской одежды, сэр…
– Костюмы? – подозрительно спросил Паскаль.
– Не только. По большей части неофициальная одежда. Думаю, вы найдете там кое-что по своему вкусу. Он открыт до восьми.
– Прекрасно, – сказал Паскаль, сопроводив эту реплику весьма щедрыми Чаевыми. И тут же спустился на первый этаж отеля. Он исследовал витрины магазина с вниманием и осторожностью сапера. Шмотки всегда интересовали его в последнюю очередь, и он покупал их очень редко, только когда те или иные предметы его туалета начинали напоминать привидения. Затем Паскаль вошел внутрь и одну за другой стал снимать вещи с полок.
– Вот это, – говорил он продавцу, – и еще это. Три таких, и вот с той полки…
На прилавке росла гора вещей. Лицо продавца, наблюдавшего за Паскалем, оставалось бесстрастным.
– Они все черные, сэр. Вы уверены, что хотите…
– Да-да, черные, – успокоил продавца Паскаль, подставляя целлофановый пакет. Ему уже надоела вся эта суета. – Пусть все будет черным. Так проще.
Продавец почувствовал подъем, когда увидел: покупатель торопится, а это всегда к лучшему. Кроме того, покупателю, как видно, совершенно необходим совет. Он был высоким, стройным и поджарым, он заслуживал быть хорошо одетым.
– Могу ли я предложить вам совет, сэр? К этим вашим покупкам очень хорошо подошла бы классическая белая рубашка. Как раз сейчас у нас есть рубашки от Тернбулла и Ассера. Кроме того, не помешал бы хороший галстук. Галстук из крученого шелка…
Паскаль, не подозревавший о существовании в природе крученого шелка, посмотрел на продавца пустым взглядом.
– Галстук? Я никогда не ношу галстуки…
– А званый ужин? А деловые встречи?
Паскаль колебался. Он внезапно представил, как сидит рядом с Джини за столом, на котором горит свеча. Они пьют шампанское и едят всякие вкусные вещи. «Женщины любят, когда их водят в рестораны», – нерешительно подумал он.
– Галстук, – пробормотал он, все еще колеблясь, – галстук… Что ж, возможно, вы правы.
– И еще, сэр, к нам только что поступили новые пиджаки от Армани. Поверьте, они великолепны, даже более изысканы, чем в прошлом году. Вот, взгляните…
Продавец снял с вешалки пиджак, но, к его несчастью, Паскаль заметил бирку с ценой.
– О нет! Я и так вылетел в трубу. Это невозможно! Ни за что! Ни в коем случае! У меня уже есть пиджак из тонкой шерстяной фланели, кожаный.
– Конечно, но подумайте о званом ужине, сэр. Возможно ли появиться на нем в кожаном пиджаке? Вот в этом, да!
Паскаль выглядел явно озадаченным. Продавца не смутили сомнения Паскаля, на него снизошло подлинное вдохновение.
– Этот пиджак никогда не выйдет из моды, сэр, уверяю вас. Классическая вещь, изумительный материал… Вы будете его носить и через десять лет.
Паскаль был не так наивен, как казалось на первый взгляд. Настойчивые советы продавцов никогда не вводили его в заблуждение. Улыбаясь, он произвел в уме быстрый подсчет. Ну что ж, может, на этот раз ему стоит внять призывам. И он добавил к груде уже отобранных вещей рубашку, галстук и пиджак.
– Ca suffit.[16] Ни одного носка, ни одного ремня, ни одной вещи больше! Довольно.
Вернувшись в номер, Паскаль развесил новые вещи в шкафу. Он смотрел на них, испытывая раздражение и чувство вины. Ресторан? Какой ресторан! Скорее всего, он никогда не поведет Джини ни в какой ресторан. Днем они будут работать, а по вечерам она будет отправляться к тому мужчине, который наверняка появился в ее жизни. Еще кинув взгляд на новые вещи, он резко захлопнул дверцу шкафа.
«Работа! – сказал он себе. – Вот, на что надо настроиться!» Воспоминания забились в глубины его сознания, и Паскаль не хотел к ним возвращаться. Работа поможет ему удержать их на привязи. Паскаль открыл свою толстую записную книжку и начал перелистывать страницы. Забыть о Бейруте, забыть о маленькой голой квадратной комнатушке на берегу залива, забыть все, что в ней произошло. Это было в другой стране, в другой жизни.
На секунду Паскаль закрыл глаза и снова увидел Джини – ту Джини, которую он когда-то знал. Она неподвижно стояла у окна, за которым занимался рассвет. Розовый свет, пробивавшийся сквозь жалюзи, словно проявлял контуры ее обнаженного тела. Она смотрела на него. Он только что проснулся, увидел ее у окна, и ему до боли захотелось ее обнять. Он протянул к ней руки.
«Милая. Не волнуйся. Не будь такой грустной. Я что-нибудь придумаю. Я люблю тебя. Иди ко мне».
Паскаль тихо выругался, закрыл книжку, снова открыл ее. Воспоминание поблекло и отодвинулось, но Паскаль знал: оно вернется. «Имена, контакты», – сказал он самому себе. Где-то в этой книжке наверняка есть кто-то, кто сможет помочь ему раскрутить историю с Хоторном. Но – кто? Какой номер телефона из всех записанных здесь он должен выбрать?
Контакты Паскаля были основой его успешной работы. Именно обширные связи и еще умение блестяще пользоваться фотокамерой давали Паскалю преимущество перед его коллегами из других изданий. Он имел контакты на всех ступенях социальной лестницы. Среди его знакомых были и хозяйки великосветских раутов, и любители богатых вечеринок, и охотники за развлечениями, летающие на собственных самолетах. Но были и другие люди – те, которые обслуживали первых: пилоты частных самолетов, шоферы, гостиничные клерки, инструкторы горнолыжного спорта, телохранители, горничные, няни и садовники – все те, кто тихо и незаметно выполняет причуды и капризы богатых.